Много симпатичных девушек, одна была особенно красива — самое нежное и прекрасное создание, которое Алексу доводилось видеть. Как им сказали, ей было лет четырнадцать, и скоро она должна выйти замуж. Племя было не против принять участие в съемках, но они наложили некоторые ограничения: одно заключалось в том, что никого из подростков нельзя увозить отсюда к соблазнам города — под ним эти люди подразумевали городишко, до которого час лететь на самолете, его киношники с трудом нашли на карте.
Та девушка… Оба мужчины думали о ней; они признались, что она полностью завладела их мыслями. Они вернулись к себе на веранду гостиницы, которую содержала пожилая пара — они каждое утро спрашивали, что гости будут есть, но всегда подавали курицу с рисом и бобами, много специй, и снова курицу. Режиссеры пили пиво, которое охлаждалось в холодильнике, работающем от батареек, потому что подача электричества там была непредсказуема, его часто отключали. Они отбросили все ранние версии сценария и начали работу заново: отправной точкой стало племя и девушка. Неверно говорить, что от типажа Бена совсем отказались. Сначала девушку заставили выйти замуж за дикого человека с холмов, который нашел золото и хотел на него купить жену, в этом человеке оставалось кое-что от Бена, как его понимал Алекс — в основном грубая глупость. Потом ухажер утратил свою грубость, но у него появилось увечье — хромота, а девушка лечила его — можно сказать, сущность Бена свелась к больной ноге. В конце должен был сниматься фильм, который получился достаточно удачным. Девушка стала телезвездой, ее каждый день показывали по телеканалам Рио. Это в своем роде счастливый конец, уж девушка точно так считала, по крайней мере, в начале своей карьеры: с возрастом она утратила эту уверенность.
Между тем Алекс позвонил Терезе — пришлось лететь в другой город, чтобы добраться до работающего телефона. Алекс сказал, что проведет на холмах еще примерно неделю. Жить там очень дешево, и они хотели бы еще раз посмотреть на выбранное племя. Не могла бы Тереза остаться в квартире, присмотреть за Беном и подготовить его к тому, что он не будет сниматься.
Тереза не скрывала своего возмущения. К Бену нельзя так относиться — подобрать и бросить. В то же время она обрадовалась, но скрыла это чувство: Тереза понимала, что Бену будет только хуже от съемок, в смысле, если бы он был способен сниматься. Она холодно обговорила время и условия. Деньги кончались. Ну, сказал Алекс, можно использовать деньги Бена, он потом вернет. А как Бен?
— Он в порядке, — сообщила Тереза, ничего не рассказывая, — она не собиралась ничего рассказывать. — В порядке.
— Отлично, — ответил Алекс.
— Сказать ему, что ты скоро отвезешь его домой?
— Да, да, я говорил ему, что отвезу. Но я подумал, Тереза. Если ему нравится в Рио, он может остаться. Что скажешь?
— Он хочет домой, — ответила Тереза со слезами в голосе.
— Ладно, ладно, хорошо. Скажи ему, что мы скоро вернемся.
Тереза рассказала Бену, что снимать в кино его не будут, потому что знала, что его это обрадует, но не сказала, что Алекс скоро вернется, так как понимала, что Бен его боится.
Прошло две недели, пошла третья. Бытовые заботы. Утром Тереза вышла купить хлеба, сварила себе кофе, налила Бену фруктового сока. Она пыталась заставить его есть побольше, но Бен потерял аппетит, похудел, плохо выглядел. Тереза любила бывать на пляже, но Бен ходить туда не мог, а надолго оставлять его одного было нельзя. Тереза гуляла с Беном, но они ходили не к тому отелю, откуда эта девушка сделала шаг из абсолютной бедности, а к другому. Бен носил темные очки, низко натягивая на глаза панаму, которую ему купила Тереза. Они сидели за столиками часа по два, пили сок, смотрели на людей. Терезе было интересно, как Бен реагирует: иногда казалось, что он весь сжимается, а в бороде появляется белая щель оскала.
— Что случилось, Бен?
— Он плохой, — рассказывал он. — Он делает мне больно.
— Но я же с тобой, Бен.
Она старалась рассмотреть, что в этом с виду безвредном человеке пугало Бена, но ничего не замечала. Могла появиться и довольная полуулыбка, и Тереза видела другого, такого же ничем не угрожающего человека — обычно женщину.
— Бен, надо быть осторожным, когда улыбаешься девушкам.
— Она мне нравится, — иногда говорил он. А однажды: — Кажется, я ей нравлюсь?
После таких экскурсий Тереза чувствовала себя так, будто пережила множество опасностей; она рада была вернуться домой, приготовить бифштекс, чтобы порадовать Бена, и бутерброд для себя. В долгие жаркие часы после обеда они бездельничали, иногда заходили ее друзья, по одному или по двое, но по вечерам было не так, как при Пауло и Алексе; теперь люди приносили бутылочку вина, мясо для жарки или фрукты — это место больше не могло быть гостеприимным рогом изобилия, потому что у Терезы не хватало на это денег, средства же Бена она не хотела тратить больше, чем нужно. А Бен не уходил в свою спальню, он оставался, даже сидел со всеми за столом. Он не принимал участия в беседе, потому что плохо понимал ее смысл, но старался его постичь, как мог, — и это удавалось ему лучше, чем Тереза и остальные могли представить. Гости много смеялись, но зачастую он гадал, что их так забавляет: Бена это скорее пугало. Все чаще Бен вспоминал старуху, ее заботу, доброту; он даже о кошке думал, как о потерянном товарище. Бен знал, что Эллен Биггс умерла, но это не мешало ему думать о ней как о человеке, который бы обрадовался, увидев его в дверях.
Люди, приходившие к Терезе, были не такого высокого ранга, как гости Алекса. Никаких режиссеров и сценаристов, никаких известных актеров и танцоров. Мелкие сошки, имеющие смутное отношение к театру и телевидению, рабочие сцены, девушки по связям с общественностью, переводчик, с которым Тереза подружилась, чтобы получше выучить английский. Гримерша, научившая Терезу всему, что знала сама; а у певца из клуба, куда часто ходили моряки, она научилась играть на гитаре и подхватила несколько песен. Никаких девушек из фавелы, никого, кто мог бы вспомнить, кем Тереза была еще не так давно. Среди гостей была молодая женщина, которую Тереза втайне считала своей удачей. Ее звали Инес, она была из хорошей семьи: ее отец был профессором университета, а сама девушка работала ассистентом в научной лаборатории. Тереза познакомилась с ней во время съемок короткого телефильма о генах и наследственности — о всяком таком: к отцу Инес обратились за информацией. Инес привлекал театр, как он привлекает тех, чья жизнь предопределена с самого рождения. Она считала, что обречена на предсказуемость.
Тереза восхищалась этой умной молодой женщиной, настолько образованной, что ее слова всегда удивляли Терезу возможностями, которых она и представить не могла. А Инес была очарована Терезой. В отличие от Алекса, который никак не отреагировал, когда Тереза рассказала ему, что ей пришлось пройти пешком несколько сотен миль, чтобы попасть в Рио, Инес хорошо понимала, от чего бежала Тереза. Она летала над обезвоженными регионами, где облака пыли стоят так высоко в воздухе, что сквозь них сверху почти не видно высохшей реки и домов, по самые крыши засыпанные песком. Она знала о фавелах. История Терезы вызывала в ней жалость, любопытство и нелегкие угрызения совести. В Рио бедность невозможно не заметить, она всегда рядом, преследует тебя на каждом шагу — это бездомные дети, бродяги, спящие на улицах, похожие на кучи выброшенной старой одежды, они собираются у фонтанов, словно стаи птиц, щебечут и кричат, потом пьют, словно птицы, и постоянно следят, не идут ли полицейские, боясь, что их могут посадить в тюрьму или даже убить.
