Она сбросила с себя одеяло и попыталась прийти в себя после угрожающего сна, который так ее потряс. Теперь она вспомнила, что Мег помогла ей снять испорченные платье, корсет и нижние юбки, а потом она свалилась на кровать в шелковой сорочке и хлопчатобумажных, отделанных кружевом панталонах. Бланш подбежала к окну и широко его распахнула. Почему ей приснился этот кошмар? И почему он так ее испугал?
По сути дела, в этом сне не произошло ничего страшного.
Но в нем было так много крови…
«Это всего лишь кошмар», — строго сказала она себе. Он ничего не означает. Совершенно ничего!
Вдруг ее дверь распахнулась. На пороге стоял сэр Рекс — в одних брюках и с выражением тревоги на лице.
— Бланш! — позвал он.
Одно мгновение она только смотрела на него и снова видела перед собой золотого льва. Потом ее ум начал работать.
— Почему вы здесь, а не в постели? — крикнула она, и в ее тоне звучало обвинение. Беспокойство за сэра Рекса стало вытеснять из ее ума остатки кошмара.
Он окинул взглядом комнату и снова посмотрел на Бланш. Его взгляд скользнул сверху вниз по ее распущенным волосам и по телу в полупрозрачной сорочке до самых кончиков пальцев на босых ногах. Потом взгляд снова поднялся вверх.
— Я думал, что разбойник убивает вас, спящую, — сказал он, помолчал и добавил: — Вы заболеете воспалением легких, если будете стоять так у открытого окна.
Бланш осознала, что стоит перед ним только в нижнем белье, притом очень облегающем. Она подбежала к шкафу с одеждой и достала оттуда халат. Быстро набрасывая его на себя, она лихорадочно соображала, сильно ли просвечивает ткань ее сорочки, и покраснела.
— Мне приснился страшный сон, — объяснила она сэру Рексу и туго завязала пояс халата. Ей по‑прежнему было плохо, и ее сердце еще не вернулось к нормальному ритму. Но ее сознание наполнилось другим, и очень сильным, чувством — ощущением властного присутствия рядом сэра Рекса.
— Вы должны были постучать в дверь, — сказала она.
— Вы кричали так, словно вас кто‑то убивает, — резко ответил он. — От такого крика кровь стыла в жилах. Точно так же вы кричали на днях в церкви.
Бланш забеспокоилась. Она медленно повернулась лицом к сэру Рексу. Этот сон испугал ее так же сильно, как шахтеры в церкви, подумала она. В этот раз она чувствовала тревогу и неуверенность, но была спокойнее. Поэтому она смогла заметить, что сэр Рекс одет в те же брюки, которые были на нем во время несчастного случая. На брюках были следы грязи и крови, но теперь его рана была перевязана по всем правилам медицинского искусства.
— Хирург побывал здесь? — спросила она, отрывая взгляд от повязки и от твердых мышц его груди.
— Да, был. И доктор Линней тоже приезжал.
Теперь на его высоких скулах появились розовые пятна румянца. Его взгляд незаметно переместился на грудь Бланш, словно мог проникнуть под ткань плиссированного халата, а потом снова поднялся вверх.
— Том Хэмилтон одобрил вашу работу и сказал, что я, несомненно, полностью выздоровею, — сказал Рекс.
Бланш старалась не замечать, что он почти голый, думая о том, что кто‑нибудь должен помочь ему переодеться.
— А он сказал вам, что вам можно бегать по дому всего через несколько часов после операции?
— Если я услышу, что вы так кричите, я прибегу к вам на помощь. Не сомневайтесь в этом, — просто и твердо ответил сэр Рекс.
Бланш скрестила руки на груди, обнимая себя. Ее душа дрожала от восторга.
— Но если бы здесь был разбойник, вряд ли вы смогли бы сразиться с ним, когда вы в таком состоянии, — твердо сказала она, полностью овладев, наконец, своими чувствами.
Выражение его лица смягчилось.
— Если есть желание, то найдется и способ его осуществить. С вами все в порядке?
От мягкого тона его слов по ее телу пробежала дрожь желания. Последние остатки отвращения и страха улетучились.
— Это был всего лишь сон, — сказала она и сумела улыбнуться. Она не хотела, чтобы он беспокоился о ней, когда ему надо лечиться самому.
— Не могли бы вы вернуться в постель? Вам самому нужен покой, — сказала она.
— Конечно да, — ответил он, пристально глядя на Бланш.
Она всмотрелась в его лицо. У сэра Рекса удивительная способность восстанавливать свои силы. Он уже не был ни бледным, ни больным, ни почти теряющим сознание. Но он не уходил.
— В чем дело? — строго спросила она, вспоминая, что всего минуту назад он видел ее почти раздетой. Его взгляд останавливался на тех местах, которые ему не полагалось рассматривать, но это ее не раздражало. Наоборот, ее сердце радостно подпрыгивало в груди. Ей поневоле пришлось спросить себя: неужели он любуется ее красотой?
Бланш пробежала рукой по своим волосам. Они свободно рассыпались и спускались ниже плеч: Мег вынула шпильки. «Хоть бы они не были совсем растрепаны! — подумала Бланш. — Сейчас ими вряд ли можно было залюбоваться».
— Что же вы видели во сне?
— Львов и чудовищ, — резко ответила Бланш. Она не собиралась обсуждать свой кошмар ни с кем, тем более с ним.
Его глаза широко раскрылись.
Бланш покраснела.
— Извините меня. Я не хотела кричать.
Лев был так похож на сэра Рекса, Бланш была уверена, что лев символизировал его. А остальное она должна забыть.
— Добрый день, сэр Рекс, — запоздало поздоровалась она. Ее голос звучал твердо, но мысли путались. Она могла бы подумать, что чудовище — это человек, один из злодеев с вилами, которые были в той толпе. Но она знала, что ошибается.
Отец никогда ничего не говорил о толпе людей с вилами. Это нелепость — видеть во сне чудовищ, как будто она ребенок. Но именно это с ней и произошло.
— Пожалуйста, перестаньте извиняться передо мной, когда извиняться не за что, — сказал он, вежливо наклонил голову в знак прощания и быстро вышел из комнаты, даже не дав себе труда закрыть дверь.
Бланш решила, что она оскорбила или задела его чувства тем, что рассказала так мало. Но ей не хотелось открывать ему свои остальные тайны. Она торопливо подошла к двери, но перед тем, как закрыть ее, остановилась у порога и взглянула на сэра Рекса, который, хромая, шел по залу к своей комнате. Теперь он двигался медленнее. Значит, он устал, хотя только что старался показать, какой он сильный мужчина. Каждый шаг явно давался ему с трудом.
Бланш подумала, что теперь ему, должно быть, очень больно опираться на костыль. Наверное, правая сторона груди у него болела каждый раз, когда он двигал правым плечом или рукой.
Бланш снова забеспокоилась о нем. О чем она думала, когда позволила остаткам детского кошмарного сна так подействовать на нее? Она не ребенок. Сэр Рекс серьезно ранен, и она сомневалась, что его рана перестала быть опасной.
