И тут, к ужасу своему, Олег обнаружил, что раненая – в сознании.
Огромные прекрасные глаза, полные муки, глядели прямо на Саянова… Однако он мог бы поклясться: девушка его не видит.
«О черт! – подумал он. – Ведь я ее убил!»
Острая боль в собственной ноге отвлекла его. Он посветил вниз.
На подъеме его правой ноги – рваная, обильно кровоточащая рана! Чем это она?
Круг света сместился, и Саянов понял, чем нанесена рана.
Бедра девушки, длинные, гладкие, с округлыми выпуклостями мышц, плавно сужались к коленям, а от колен…
Ниже колен ее кожу покрывал нежный светлый пух. Как у двухнедельного котенка. На икрах, которые более подошли бы мужчине-атлету, пух был гуще, чем на голенях. Пуховый покров обрывался над лодыжками, и пятка была вполне человеческой, а вот стопа…
Она была не плоской, а округлой, совсем маленькой, не длиннее пятнадцати сантиметров. И заканчивалась не пальцами, а аккуратным копытцем. Цвета слоновой кости, раздвоенные, заостренные копытца глянцево блестели в луче фонаря. На кончиках одного из них была кровь. Скорее всего, кровь Олега.
Световой круг скользнул вверх, от колен к безупречному телу, изуродованному ударом клинка. Трава под ним покраснела от крови, но кровотечение было слишком слабым, принимая во внимание размер и глубину раны. Сознание Саянова механически отметило этот факт. Будь рядом больница…
Но здесь это только продлит агонию.
– Прости, малышка, – с раскаянием по-русски пробормотал Олег. – Я не хотел!
«Вот они – „козы“, которые живут в пещерах! – подумал он. – Чертов Винченца! Он должен был меня предупредить!»
– Что же я могу сделать для тебя, малышка? – проговорил он, наклоняясь над ней.
Только теперь Саянов заметил, что остановившиеся зрачки девушки не круглые, а стреловидные, вертикальные. Как у кошки.
Ей, наверное, очень больно.
В доме осталась аптечка. Там есть какие-то анальгетики…
– Потерпи, девочка, – произнес он, коснувшись ее руки. – Сейчас я попробую что-нибудь придумать…
– Не трогать!!!
Саянов подскочил. Сабля будто сама собой оказалась снова в его руке. Развернувшись так быстро, что едва не потерял равновесие, Саянов направил фонарь… и увидел еще одну женщину.
Она была старше раненой. Но у нее были такие же прекрасные лицо и тело. Только волосы – не вьющиеся, с золотом, а прямые и почти белые.
Как и первая, эта тоже была совершенно обнаженной. И так же прикрывала глаза от луча фонаря. Трава скрывала ноги женщины почти до колен, но он заметил тот же мягкий пух и мог бы поклясться, что эти длинные сильные ноги оканчиваются острыми копытами.
– Убери свет! – повелительно произнесла женщина.
– Ты говоришь по-русски? – изумился Олег.
– Мне ведом язык всего живого. – В этом голосе было столько властной силы, что Саянову захотелось встать по стойке «смирно».
Ну и ситуация. Известный русский ученый Олег Саянов, стоящий навытяжку перед голой дикаркой с копытцами козочки.
Однако луч в сторону Олег отвел. Простая вежливость. Женщина сделала несколько шагов. Походка у нее была, как у стоящей на пуантах балерины. Она глядела на раненую.
– Это произошло случайно, – сказал Олег.
Женщина молчала.
– Ей нужна помощь…
– Ты не должен противиться!
Олег обернулся. Еще одна. И такая же красивая.
– Оставь ее, – сказала вторая. – Она умрет. А если ты будешь сопротивляться, то повредишь себя.
Женщины синхронно двинулись вперед. Саянов попятился. Раненая оказалась между ними и Олегом. Но красавицы не обращали на нее внимания.
Саянову стало по-настоящему страшно.
Но страх никогда не превращал его в кисель. Наоборот. Напуганный Олег Саянов становился крайне опасным.
Бросок вправо – и сабля у него в руке.
Кровь на клинке еще не успела высохнуть.
Они должны были испугаться… Любой испугался бы…
Но красотки не испугались. Забеспокоились, да. Однако это было беспокойство взрослого, обнаружившего, что маленький ребенок раздобыл нож.
Козоногие переглянулись, потом одна из них скакнула вперед и схватила Олега за правую руку. Она была очень быстрой, а хватка – по-настоящему сильной.
Саянов ударил ее левой по скуле. Хорошо приложил. По-мужски.
Красотка разжала пальцы и отпрыгнула назад. Потерла лицо. Впечатление такое, что ей не было больно. Кажется, она удивилась.
«Вот крепкая стерва! – подумал Саянов не без восхищения. – Меня бы такой удар уложил на полчаса!»
– Ты не должен противиться! – властно произнесла вторая.
– Даже и не думай, – сказал ей Олег. – И не надо ко мне лезть! Я умею пользоваться этой штукой. Давайте договоримся по-хорошему. Я сейчас пойду домой и поищу лекарства, чтобы помочь вашей сестренке. Хорошо?
Женщины перебросились несколькими словами. Они говорили на языке, которого Олег не знал.
– Ну как, договорились? – спросил Саянов.
На раненую он старался не смотреть. И был совсем не уверен, что сможет еще раз пустить саблю в ход. Он никогда никого не убивал.
Одна из козоногих поднесла ладони рупором ко рту. Хочет позвать на помощь? Кого?
…Низкий пульсирующий звук заставил Саянова содрогнуться.
Женщина закричала еще раз, и сердце Олега сжалось от необъяснимого ужаса. Третий вопль – и он оцепенел.
Руки онемели, мускулы превратились в желе.
Вторая женщина подошла и вынула из руки Саянова саблю. Он не мог сопротивляться. Не мог произнести ни звука.
От козоногой исходил мускусный аромат. Рука ее легла на голую спину Саянова, и ему почему-то стало очень холодно. Холодно – в тропиках! Рук Олег по-прежнему не ощущал, ноги стали резиновыми.
Приблизилась и та, что кричала. Она толкнула Олега в грудь, и он, как кукла, опрокинулся на спину. Но не ударился. Вторая поймала его у самой земли, мягко опустила на траву.
Фонарь Саянова лежал в нескольких шагах. Луч света отражался от глянцевой листвы.
Олег ощутил, что чувствительность понемногу возвращается к нему, попробовал повернуть голову… и увидел на расстоянии двух шагов глаза раненой девушки.
Он шевельнул правой рукой. Его вялые пальцы коснулись чего-то гладкого и твердого. Нога одной из женщин!
Она стояла над ним.
Снизу козоногая выглядела великаншей.
Олег услышал треск ткани. Приподнял голову.
