Старый Гильом долго смотрел на печать, как бы не рашаясь разорвать письмо. Затем испуг появился на его лице.
— Боже мой, да это же печать короля, печать Бурбонов!
Гильом застыл в нерешительности, не зная, что дальше делать с письмом.
— Вскрой его, — отдал он конверт Виктору. Тот сорвал печать и трясущимися руками открыл конверт. Письмо было довольно длинным и единственное, что мог понять Виктор, так это то, что оно написано не по-французски.
— Я думаю, его лучше сжечь, — предложил Гильом. Виктор согласно закивал, понимая, что отец прав.
И вскоре книга и письмо легли в костер, возле которого грелась Констанция.
— А что делать с ней? — спросил Виктор, обращаясь к отцу.
Тот ничего не ответил сыну, присел на корточки возле девочки, и спросил, заглядывая ей в глаза:
— Как тебя зовут?
— Констанция, — прошептала девочка.
— Куда вы плыли?
Девочка пожала плечами и расплакалась.
Гильом повернулся к Виктору.
— Наверное, она плыла вместе с родителями и их корабль попал в бурю. Видишь, как он весь разворочен? Она каким-то чудом осталась цела, а ее родители, скорее всего, погибли. Они богатые люди, судя по одеждам и драгоценностям.
Виктор блеснул глазами.
— Тогда, отец, мы сможем вернуть ее кому-нибудь из родственников и получить вознаграждение. Гильом хмуро улыбнулся.
— Тебе мало этого? Неужели ты думаешь, что вознаграждение будет большим? Ведь это только родители могли бы за нее дать уйму денег, но скорее всего, они на дне моря.
Посмотри по одеждам, ведь скорее всего, в дорогу с ней отправлялись отец, мать и служанка.
— Так ты не сказал, отец, что будем делать с ней. Может, отнесем ее обратно и бросим? Придет прилив и унесет корабль в море. Никто и не узнает, что эти драгоценности попали в наши руки.
Старик вновь присел возле девочки и заглянул ей в лицо. Его поразила красота ребенка, заметная даже на заплаканном лице. Он отбросил прядь волнистых волос со лба девочки и заставил ее посмотреть себе в глаза.
— Ты Констанция? Девочка кивнула.
— Ты будешь Констанцией Реньяр. Сыновья насторожились.
— Отец, — воскликнул Виктор, — что ты затеял?
— Это не твое дело. Когда я умру и ты останешься на моем месте, тогда будешь распоряжаться. А сейчас все решаю я, я еще жив, Виктор. Она поедет с нами и будет жить.
Жак и Клод переглянулись. На лице младшего появилась улыбка: такого от отца он не ожидал. Он никак не мог предположить, что старый Гильом расчувствуется, увидев беззащитного ребенка.»Оказывается, и у отца есть сердце» — подумал Клод.
— Возьми ребенка на руки, — приказал Гильом Виктору.
— Я не хочу ее брать на руки! — возмутился старший сын.
Но отец посмотрел на него так, что всякое желание спорить отпало.
Но тут Жак наклонился, подхватил Констанцию на руки и посадил в седло. Затем он вскочил на коня и сам.
— Грузите добычу, — сказал Гильом, размахиваясь и забрасывая в воду сундучок.
Тяжелый сундук, окованный металлом, тут же пошел ко дну.
— А ты, — Гильом обратился к Клоду, — ступай на корабль и подожги его.
Клод несколько мгновений помедлил, как бы раздумывая, каким способом выполнить это задание. Но потом сообразил: он подхватил из костра две пылающие головни и сложив их вместе, двинулся по отмели к кораблю.
И вскоре потянулся дым, над надстройкой показались языки пламени. Корабль запылал, а Клод вернулся к отцу.
— Теперь уходим, никто не должен видеть нас здесь.Мы должны как можно скорее попасть домой.
Едва кони тронулись, как Констанция разрыдалась. Она тянула руки по направлению к пылающему кораблю и звала:
— Мама! Жанет! Отец!
Жак плотнее прижал девочку к себе.
— Успокойся, успокойся, мы скоро приедем домой… Все будет хорошо.
— Пусти меня! Пусти! — закричала Констанция, пытаясь вырваться и царапая руку Жаку.
Но тот не обращал на ее крики никакого внимания, лишь только крепче прижимал к себе. Затем, сообразив, запустил руку в дорожную сумку и сунул в руки Констанции ломоть холодного мяса.
Девочка, на удивление, тут же смолкла и принялась с жадностью откусывать кусок за куском.
— Она, наверное, давно не ела, — сказал Клод, поравнявшись с братом.
— Конечно, неизвестно сколько она не ела. Да и кто же мог ее покормить, ведь на корабле не осталось ни души.
А девочка одной рукой прижимала к себе куклу, а другой держала недоеденный кусок мяса, все еще оглядываясь на корабль.
Кони шли быстро, хоть и были нагружены добычей.Виктор и Гильом скакали впереди.
— Я не понимаю, отец, зачем ты взял девочку к себе и к тому же сказал ей, что ее зовут Реньяр?
— Ты еще много чего не понимаешь, сын. Я никогда вам не говорил, что первым нашим ребенком была девочка, но потом она умерла. И потом небо стало посылать нам только сыновей. Ваша мать очень хотела иметь дочь, и я тоже мечтал об этом. Ведь согласись, в нашем доме не хватает женщины, и ваши сердца становятся жестокими. Быть может, эта девочка принесет нашему роду счастье.
— Нет, отец, ты ошибаешься, она принесет несчастье.
— Виктор, она еще достаточно мала, чтобы забыть, кем были ее настоящие отец и мать. Я не смогу убедить ее в том, что вы ее родные братья, но в то, что она дочь моего брата, она поверит.
— Отец, — раздался голос Жака, — у нее на шее медальон.
Гильом придержал коня и подождал, пока с ним поравняется сын. Он посмотрел на тяжелый золотой медальон с огромной жемчужиной. Рельефно выступал герб.
— Этот ребенок из очень знатной семьи, — задумчиво проговорил Гильом.
— Может, лучше снять этот медальон? — предположил Жак. — Нет, это ее, не трогай, — и глаза старого Гильома стали влажными.
Он протянул руку к девочке и поправил ее волнистые каштановые волосы. Та, как ни странно, даже не воспротивилась этому и даже не испугалась. Она попыталась робко улыбнуться.
Гильом, проклиная себя в душе, вырвался вперед. Ему было стыдно, что слезы катятся по его морщинистым щекам, что какая-то маленькая девочка смогла растопить его каменное сердце, и он дрогнул.
Он понял, что никогда не сможет причинить вреда этому существу. И теперь Гильом понял, что жизнь его еще далека от завершения и что только сейчас, наконец-то, он знает, о ком должен заботиться и кого оберегать. И только сейчас он понял, что сыновья не столько любят, сколько подчиняются ему из страха, а эта девочка, возможно, еще успеет полюбить его и будет заботиться о нем, когда он станет немощным так, как заботилась бы о нем его собственная дочь…
