- Ты пьешь кофе до того или после? - наконец нашел он,
как начать приступ.
- Я после десяти вечера кофе вообще не пью, -
последовал медленный ответ. - Только некрепкий чай. И после того я предпочитаю
спать, а не пить. Ты еще что-то хочешь узнать о моих привычках?
- Конечно, - воодушевился Виктор. - Еще я хотел бы
узнать, как ты предпочитаешь начинать, прямо здесь или в спальне. Или, может
быть, в ванной?
- Зависит от обстановки. Сначала мне нужно взглянуть на
спальню и ванную, а потом я решу.
Ну и дела! Как будто она пришла сюда не любовью заниматься,
а ремонт делать. И будто бы она здесь - старший мастер, который будет решать,
что и в какой последовательности должно происходить.
- Слушай, ты всегда такая?.. - Виктор замялся в поисках
подходящего эпитета.
Юля, уже поднявшаяся с дивана, вскинула на него
недоумевающие глаза.
- Какая?
- Деловитая. Ты словно на работу пришла, а не отдыхать.
Легкая улыбка снова тронула ее четко очерченные губы, но так и не разлилась по
лицу сиянием радости или хотя бы смеха.
- Нужно ко всему относиться серьезно, как к работе.
Даже к отдыху. Тогда все будет как надо.
- А как надо? - глупо спросил Виктор, включая свет в
спальне.
- Примерно вот так.
Юля неожиданно прижалась к нему всем телом, ее маленькие горячие
ладони буквально обожгли его ягодицы через тонкую ткань летних брюк. Все
дальнейшее происходило сумбурно и безалаберно, то на полу, то на кровати.
Девушка оказалось очень темпераментной и молчаливой, она не требовала, чтобы
Виктор говорил какие-то необязательные слова, и сама не произнесла ни звука,
даже не стонала. Только протяжно и громко закричала в самом конце. Потом лениво
чмокнула его в плечо, повернулась на бок и крепко уснула.
Виктор еще долго ворочался без сна, то и дело борясь с
желанием разбудить Юлю и снова приласкать ее, но отчего-то не посмел. К тому
времени, когда дремота начала сковывать мягкой паутинкой его возбужденный мозг,
у него возникло странное ощущение, будто его использовали. Да-да, использовали,
именно так, как он сам использовал многих девушек. Эта смуглокожая студенточка
ничего не хотела знать о нем, не задала ни одного вопроса, а про фотографии
спросила просто из вежливости, чтобы сделать ему приятное, он же видел, с каким
облегчением она перевела дыхание, когда выяснилось, что фотографий у него нет.
Он как личность ей совершенно не интересен. Он был нужен только как мужчина, с
которым можно провести вечер, когда больше нечем заняться. И которого можно
употребить в качестве сексуального автомата.
Проспав три иди четыре часа, Виктор проснулся. Юля мирно
спала рядом, она лежала в той же позе, в которой уснула. Июньское небо уже
совсем светлое, хотя еще только половина пятого утра. Снова нахлынула смешанная
с недоумением обида: его использовали как бездушную бессловесную вещь. Но уже в
следующее мгновение пришла другая мысль. Девушка, которая не задает вопросов.
Девушка, с которой не нужно разговаривать о разных умных вещах и строить из
себя начитанного и образованного. Девушка, которая не интересуется его работой,
его друзьями, его прошлым. Девушка, готовая на близость и при этом не
стремящаяся представить его своим родителям в качестве жениха. Девушка при
одном взгляде на которую у него сладко замирает все внутри и мысли приобретают
совершенно определенное направление. Может быть, это как раз то, что ему сейчас
нужно? Хотя бы для начала. Пусть эта Юля станет первым кирпичиком сначала в его
новой жизни, а потом в его новом "прошлом".
В том, что темноволосая Юля рано или поздно станет его
"прошлым", Виктор ни минуты не сомневался.
Глава 5
- И все-таки, ребята, вы поступили неприлично, - в
десятый, наверное, раз обиженно произнесла Настя. - Ну как это так? Я не
понимаю. Ведь вопрос с Сережиным переводом на Петровку решался как минимум
месяц. Целый месяц! И за все это время ни Коротков, паршивец, ни ты, Сережа, ни
словом не обмолвились. Я вам кто?
- Ты мне лучший друг, Настюха, - сыто проурчал
Коротков, отработанно-вороватым жестом утаскивая со стоящей в центре стола
тарелки предпоследнюю креветку в кля-ре. - Я хотел тебе сделать сюрприз от
всего моего заскорузлого сыщицкого сердца. Права не имеешь на меня дуться.
- А я вообще шестерка в этом деле, - подал голос Сергей
Зарубин. - Мне велели молчать, чтоб не сглазить и начальство не рассердить, - я
и молчал. Ты, Пална, бочку на нас не кати, мы хорошие. Белые и пушистые, как
ангорские кролики.
Все трое оказались зверски голодными, поэтому еда,
принесенная из китайского ресторана, закончилась куда быстрее, чем темы для
тостов.
- Ну, давайте еще по одной за благополучное раскрытие
убийства в Сокольниках, - предложил Юра, разливая водку по маленьким стопочкам
себе и Зарубину, а хозяйке наливая мартини.
- Закусывать нечем, - заметила Настя, - все уничтожили
подчистую. Одна несчастная креветка на всех осталась.
- А мы так, - Сергей бодро поднял рюмку, -
по-проcтецки, без закуси. Тебе, Пална, закуска вообще не нужна, ты сладкое
пьешь, а мы с Юркой поделимся последним кусочком. Ну, поехали.
Чокнулись, выпили. Настя быстро убрала посуду в мойку,
протерла стол и выразительно посмотрела на коллег.
- Все, мальчики, праздник закончился, начинаются
мерзкие будни. Сережа, принеси, будь добр, из комнаты мой блокнот, большой
такой, в коричневой папке. На диване лежит.
Зарубин скрылся в комнате и отчего-то не возвращался на
кухню подозрительно долго.
- Эй, - крикнул Коротков, - ты там заснул, что ли?
- Не, я не заснул, я думал, - объявил Зарубин,
возникнув на пороге с коричневой папкой под мышкой. - Думал и анализировал.
- Скажите, пожалуйста, - ехидно протянул Юра. -
Анализатор нашелся. Ну и чего ты там наанализировал после пяти рюмок?
- Да так, разного всякого, - уклончиво ответил Сережа.
- Вот, например, свитер какой-то на стуле висит, для Палны слишком большой, а
для ее профессора слишком дешевый. Размер пятьдесят четыре, рост четыре, производство
фирмы "Бабкин самовяз", стоит рублей семьсот максимум, если в
магазине покупать, а если на вещевом рынке - то и за пятьсот отдадут. Чей бы
это, а?
Настя прыснула и отвернулась, делая вид, что сосредоточенно
моет посуду.
- Еще чего видел? - строго вопросил Юра.
- Долго перечислять. В общей картине получается
присутствие постороннего мужчины, который здесь ночует, пока профессор в
заграницах науку освещает. Ты что, Пална, решила пятый десяток расцветом личной
жизни встретить?
- Это не она, Серега, это я решил личной жизнью
заняться, - признался Коротков. - От жены ушел, а жить пока негде. Вот Аська
приютила на время. Только ты на работе не трепись, ладно? Все-таки начальник и
подчиненная... Не так поймут, языками чесать будут.
