В обнимку с этими мыслями Настя провела добрых полночи,
задавая себе все новые и новые вопросы и чувствуя, как постепенно формируются
два центра притяжения ее сыщицкого интереса: один - Ганелин, другой - Яна
Нильская. И как назло, ни того, ни другого дома нет. Что ж, придется собирать
информацию из вторых рук. Впрочем, если между Яной и мужем Натальи Вороновой
что-то есть, то вполне может оказаться, что это не два разных центра, а всего
один.
Завтрак - для большинства из присутствующих уже второй за
нынешний воскресный день - состоял из "правильных" продуктов, которые
Настя терпеть не могла. Что-то с бифидобактериями, с виду напоминающее кефир,
мюсли, обезжиренный творог, крекеры "Здоровье", ржаной хлеб.
Вероятно, ей не удалось справиться с лицом, потому что Воронова сказала:
- Вряд ли вы это едите, если судить по вашей фигуре.
Это специальный утренний корм для мужа и сына. Муж борется с уже имеющимся
весом, а сын - с потенциальным. Он много лет занимался спортом и привык много
есть, ни в чем себе не отказывая, все равно на тренировках все сгорало, а как
только бросил сразу начал вес набирать. Мне тоже приходится это есть, из
солидарности, чтобы их не раздражать. Руслана и Яночку я кормлю нормальными
завтраками.
Появившийся в этот момент Руслан услышал последние слова
Вороновой и тут же включился в разговор:
- Я постоянно твержу Наталье Александровне, чтобы она
не хлопотала, мы с Яной можем обходиться одним кофе на завтрак, в крайнем
случае съедим быстрорастворимую овсянку. Мне так неудобно, что мы с Янкой
свалились вам на голову...
- Не говори глупости, - резко оборвала его Воронова. -
Вы здесь никому не мешаете, зато нам с тобой намного удобнее работать, когда мы
живем в одной квартире.
- Наверное, нам нужно возвращаться на ту квартиру, -
упрямо продолжал Руслан. - Надеюсь, Яна не станет возражать. По-моему, она уже совсем
успокоилась, даже не вспоминает про тех крыс.
Когда к ним присоединился умывшийся Алеша, беседа плавно
потекла в русле обсуждения различных диет и проблем здорового питания. При этом
Воронова и ее сын мужественно ели "правильные" продукты, предоставив
Руслану и Насте травить свои организмы горячими гренками из белого хлеба с
джемом, а также несочетаемыми продуктами в виде разжареной и залитой яйцом
картошки с сосисками и помидорами. Настя то и дело ловила на себе несчастные и
полные зависти глаза Алеши. Бедный парень, он искренне полагает, что Настя
испытывает удовольствие. Удовольствия на самом деле никакого не было, есть ей
ни капельки не хотелось, хотя еда, надо прямо признать, была вкусной. Но после
завтрака у себя дома, во время которого они с Коротковым "снимали
пробу" с рыбы по-гречески, заедая ее недюжинными ломтями свежего хлеба,
Насте казалось; что проголодается она теперь не раньше чем через неделю. Рыба
оказалась на удивление вкусной, чего ни она, ни Коротков ну никак не ожидали:
все-таки первая попытка, а она, как показывает многовековая практика, редко
получается удачной; Однако Настя мужественно изображала нечеловеческий аппетит,
понимая, что ведет себя абсолютно не так, как положено находящемуся на работе
оперативнику. Строго говоря, она должна была отказаться от любых угощений, в
крайнем случае позволить себе кофе или чай, но даже без конфет или печенья,
делать строгое лицо и всем своим видом демонстрировать усталую озабоченность
судьбами человечества или, на худой конец, судьбой одного-единственного
нераскрытого убийства. Но ей не хотелось сегодня быть старшим
оперуполномоченным уголовного розыска, ей хотелось побыть приятной гостьей в
этом доме, такой гостьей, с которой все разговаривают откровенно и не
задумываются над каждым произнесенным словом. А ради этого желудку придется
потерпеть.
Хозяйка дома, однако, не забыла, для чего Настя сюда
явилась.
- Я поработаю, а вы с Русланом располагайтесь в
гостиной, - сказала Воронова.
Настя внимательно присматривалась к Нильскому. Жаль, что она
не была знакома с ним раньше и поэтому не может с точностью судить о том,
всегда ли он такой "заторможенный" или утратил живость после того,
что произошло с его женой. Во всяком случае, внешне он совершенно не походил на
отважного журналиста, владеющего пером с достойным зависти изяществом. Читая
его публикации, Настя представляла себе остроумного и энергичного молодого
человека, готового идти до конца в стремлении выяснить истину и пролить свет.на
затуманенные ложью или недомолвками факты. Кроме того, он, судя по прочитанным
ею текстам, обладал мощной способностью к конструированию целостной картины из
имеющихся обрывочных сведений. Это был именно тот дар, который столь необходим
сыщикам и следователям, но которым природа наделяет далеко не каждого индивида,
надевшего милицейские погоны. Насте казалось, что такой человек по определению
не может оказаться вялым, что живость ума непременно должна находить свое
продолжение в живости и легкости движений. Это, конечно, не означает, что
Нильский, по ее представлениям, будет непрерывно бегать по комнате и бурно
жестикулировать. Отнюдь. В литературе есть великолепный пример - Ниро Вульф,
толстый, ленивый, малоподвижный, но обладающий необыкновенной ясностью и
остротой ума. Но такой человек, каким она представляла себе Руслана Нильского,
должен был бы проявлять интерес к происходящему, задавать вопросы, предлагать
свои версии. Одним словом, глаз у него должен гореть.
А глаз у Нильского не горел. Взгляд был потухшим и каким-то
безразличным. Нет, не похож он был ни на бравого журналиста, ни на мужа
потерпевшей.
- Руслан Андреевич, - начала Настя, понимая, что
двигаться придется на ощупь, - я пришла к вам сегодня не задавать вопросы, а
просить о помощи. С момента совершения преступления прошла неделя, а следствие
не продвинулось ни на шаг. Было множество разных версий, мы их старательно
проверяли, и все они рассыпались. Мы пока не нашли убийцу среди знакомых
Тимура, а похищение и благополучное возвращение вашей жены совсем все запутало.
И я хотела просить вас забыть на какое-то время о том, что вы являетесь мужем
потерпевшей, и вспомнить, что вы журналист и писатель. Вы - человек, который
умеет из разрозненных фактов складывать истории, додумывая то, что скрыто от
наших глаз.
- Я пока еще не писатель, - усмехнулся Руслан. - Мой
роман нигде не опубликован.
- Это неважно. Вы же его написали, значит, вы умеете
это делать. Руслан Андреевич, помогите мне, прошу вас. Здесь нужна фантазия, а
у меня с фантазией плохо.
- Фантазия - опасная вещь, Анастасия Павловна. Я вам
тут нафантазирую, а вы мне поверите и схватите невиновного. Не боитесь?
- Не боюсь. Никто не побежит задерживать человека,
который окажется виновником в вашей придуманной истории. Мы сначала тщательно
соберем все сведения о нем, проверим их и только потом будем принимать решение.
- Простите, Анастасия Павловна, но вы или большая
оптимистка, или сами живете в мире фантазий. Я много лет тесно сотрудничал с
нашей кемеровской милицией и хорошо знаю, как они проверяют сведения. И уж тем
более как их собирают. Я с большим уважением отношусь к вашей профессии, но у
меня нет оснований полагать, что московские сыщики хоть в чем-то лучше наших,
сибирских. Даже если работают на Петровке.
