- Верно.
- И никакого пистолета вы там не видели.
- Не видел.
- Стало быть, либо он там был, но вы его не заметили,
либо его подбросили, пока ваша машина стояла на стоянке возле Коломенского.
- Я не мог не заметить пистолет. Я вам уже объяснял,
чтo утром положил в бардачок зонт, а потом еще копался в нем искал кассету,
которую хотел послушать по дороге. Если бы пистолет там был, я бы на него
обязательно наткнулся.
- Хорошо, значит, пистолет вам подбросили, пока вы с
Яной Геннадьевной гуляли по парку. Если, конечно, допустить, что вы говорите
правду.
- Я говорю правду! И потом, почему обязательно в
Коломенском? Его могли с таким же успехом подбросить, пока машина стояла на
Покровке.
- Андрей Константинович, наши сотрудники опросили
швейцара и охранника ресторана, возле которого вы поставили машину. К ней никто
не подходил, вскрыть не пытался, и сигнализация не срабатывала. Значит,
остается только Коломенское. Чтобы подтвердить ваши слова, необходимо получить
показания от тех, кто работает на парковке в Коломенском. Только в этом случае
я, может быть, смогу отпустить вас домой.
- И когда это случится?
- Трудно сказать, как повезет. Вы уж наберитесь
терпения.
Этот диалог с небольшими вариациями повторялся уже как
минимум в третий раз. Ганелин не понимал (или делал вид, что не понимает?),
почему его в чем-то подозревают.
Следователь терпеливо объяснял, почему не может отпустить
его домой. Андрей Константинович поведал, что на его "Мерседесе"
установлена система "Аллигатор-990", включающая в себя сигнализацию и
иммобилайзер. При несанкционированном вскрытии машины сигнализация срабатывает,
и в течение примерно 40 секунд раздаются хорошо всем известные звуки. Потом
наступает блаженная тишина. Если удачно выбрать момент, когда парковщики
отлучились, можно вскрыть машину и засунуть туда все, что угодно, потом закрыть
дверь и спокойно удалиться. Орущий благим матом автомобиль, возле которого
никто не крутится, обычно подозрений не вызывает, все знают, что сигнализация
часто срабатывает от удара и даже от проехавшего мимо многотонного грузовика.
Владелец же машины легко может понять, что его сокровище кто-то потревожил,
потому что при отключении сигнализации должен раздаться двойной сигнал. Если же
он вдруг окажется тройным, это будет свидетельством того, что машину кто-то
открывал без ведома хозяина. Кроме того, установленный на приборной панели
светодиод начнет мигать, и по количеству световых сигналов можно тоже
определить непорядок. Беда, однако, состояла в том, что ни Ганелин, ни Яна
Нильская не могли с точностью ответить на вопрос, сколько звуковых сигналов, два
или три, издал белый "Мерседес", когда его снимали с сигнализации на
парковке в Коломенском. Яна вообще не знала о таких тонкостях и на сигналы
внимания не обращала. Андрей же Константинович, по его собственным словам,
вытащил брелок и нажал на кнопку, находясь метрах в сорока от машины, при этом
был увлечен беседой со своей спутницей, а тут как раз и автобус мимо проезжал,
заглушая вокруг себя все, что можно. В машину Ганелин тоже сел не сразу, к нему
подошел служитель парковки, и Андрей Константинович расплачивался с ним. К тому
времени, когда приборная панель оказалась перед его глазами, световой сигнал
уже сказал все, что хотел, и мирно отдыхал.
Допрошенные по очереди Ганелин и Яна Нильская дали абсолютно
одинаковые показания, но ни следователя, ни оперативников это ни в чем не
убедило. Во-первых, они могли быть в сговоре. Во-вторых, Ганёлин мог лгать,
пистолет в бардачок положил он сам и прекрасно знал о его cyществовании.
Пролить свет на ситуацию должны были парковщики.
К ними отправились Настя и Сергей Зарубин. Вообще-тo Насте
совсем не хотелось тащиться в такую даль, тем более она понимала, что работать
ей все равно придется одной. Зарубину надо заскочить домой за вещами и мчаться
в аэропорт. Но тут появился Афоня... Уж какими путями он узнал об обнаружении
пистолета Макарова у мужа Натальи Вороновой, неизвестно, но факт остается
фактом: возле "Ходжи Насреддина" остановилась машина, и из нее вылез
Вячеслав Михайлович собственной персоной. Лицо его сияло довольством и
уверенностью в благополучном исходе всех мыслимых жизненных передряг.
- Молодец, - он снисходительно похлопал Настю по плечу,
- можешь же, когда захочешь.
"Я тут совершенно ни при чем", - хотела она
ответить, но не смогла произнести ни слова: челюсти словно свело оскоминой.
Конечно, примчался, родимый, едва запахло реальной возможностью прищучить
Ганелина. И что он ему дался? Хотя Андрей Константинович - фигура
неоднозначная, спору нет. Об этом свидетельствует и то, что рассказал ей Сережа
Зарубин, и то, что узнала она сама, и наличие пистолета, по поводу которого
Ганелин ничего вразумительного пояснить не может. Но так явно, так зашоренно
переть в направлении одной версии и без всяких оснований отвергать другие может
только недалекий человек, в этом Настя была убеждена. Все версии имеют право на
существование, пока они не опровергнуты железными аргументами, этому всегда
учил ее Гордеев. И именно так она за много лет привыкла работать.
Начальник между тем поздоровался с Гмырей, и по тому, каким
небрежно-презрительным кивком Афанасьев указал на стоящего в двух шагах
Ганелина, стало понятно, в каком тоне он собирается разговаривать с ним. Настя
почувствовала, что еще чуть-чуть - и она сорвется и поведет себя совсем уж
неправильно. Нет уж, она немедленно поедет в Коломенское, взыщет всех парковщиков,
заставит их вспомнить все пo минутам в малейших деталях. И назло Афоне найдет
свидетелей, чьи показания будут в пользу Ганелина. Ей Андрей Константинович
безразличен, она не собирается защищать из личных симпатий. Но как же она
ненавидит Афоню...
- Сережа, - шепотом проговорила она, отводя Зарубина в
cторонку, - попроси эксперта потихоньку сфотографировать Ганелина
"Полароидом".
- Зачем?
- Ты все равно не успеваешь со мной в Коломенское.
давай-ка я поеду одна, а ты возьми снимок и смотайся на проспект Мира, покажи
фотографию той тетке, которая видела Яну в ресторане с мужчиной.
- Думаешь, это был не он?
- Зачем лишний раз думать, когда можно узнать точно? -
улыбнулась Настя. Мозги надо беречь, нечего их попусту амортизировать.
Через десять минут они вдвоем удалялись от места, где
продолжала работать дежурная группа. Где-то на полпути к метро телефон в
Настиной сумке начал издавать звуки, напоминающие Токкату ре-минор Баха.
- Это Коротков, - сказала она, щелкая замком сумки и
доставая трубку; Юр, это ты Афоне стукнул?
- А что, он уже явился?
- А то. Снизошел до похвалы, так что у нас сегодня
праздник.
- Вот черт, я как раз хотел тебя предупредить, что он
едет. Как же он так быстро долетел?
