Да, на вопросы, которые ему будут задавать люди Богомольца,
Гелик ответить не сможет и, скорее всего, умрет даже раньше, чем у них иссякнет
терпение и они решат его прикончить. И вот тогда на истории с Юркой Симоновым
будет поставлен крест, окончательный и жирный. И Виктор сможет дышать и жить
спокойно. Если только этот пронырливый журналист не законтачит с Богомольцем и
не вспомнит... Вот здесь комбинация Спилберга, которая казалась Виктору такой
изящной и простой, почему-то засбоила. Что-то не складывается, как он задумал,
не связывается, и дело no-прежнему стоит на месте. А время идет, и каждый день
люди Богомольца могут прийти к Нильскому. Для этого нужна всего-то ничтожная
малость: выяснить, что Нильский и Симонов родом из одного города. И тогда все
выплывет.
И даже смерть Гелика Ремиса, святого и простодушного
человека, ни в чем не замешанного и ни к чему не причастного, Виктору не
поможет.
* * *
Накануне, во вторник, Коротков приехал вечером к Насте злой
и раздраженный.
- Опять у меня свидание сорвалось! Какой-то роман
получается с самого начала неудачный, - пожаловался он. - Ирина сказала, что
Яна бьется в истерике, и она останется ночевать у Вороновой, чтобы быть буфером
между Натальей Александровной и Нильскими.
- Не переживай, - с улыбкой утешала его Настя, - зато у
тебя, а заодно и у меня есть возможность получать новости горячими, прямо с
места событий.
- Что да - то да, - согласился Юра. - Я попросил Иру
немедленно позвонить, если Яна или Руслан все-таки вспомнят, кто такой этот
Николай Бесчеревных, снимок могилы которого им подсунули.
Настя уже знала, что и Руслан, и его жена без колебаний
опознали кладбище как кемеровское: в кадр на заднем плане попал известный
каждому жителю города надгробный памятник группе подростков, погибших в
автокатастрофе. Но фамилия Бесчеревных супругам Нильским ни о чем не говорила.
Так, во всяком случае, они заявляли.
В семь утра в среду раздался звонок от Ирины Савенич.
Дрожащим и звенящим от гнева голосом она сообщила Короткову, что Яна ни за что
не соглашается больше оставаться в Москве, она боится, и сегодня же Руслан
вместе с ней улетает в Кемерово.
Еще через полчаса позвонил Зарубин. Его голос тоже звенел, но
не от гнева, а от деловитости, смешанной с торжествующим лукавством.
- Здорово, Пална! - поприветствовал он Настю. - А чего
я зна-а-аю! А чего я тебе расскажу-у-у!
- Говори, - нетерпеливо потребовала Настя.
- Ну да, прям-таки, разбежался с простого телефона. Вот
придешь на службу и узнаешь. Если твое начальство тебе передаст.
- Сережа, ты маленький подлый клоп, - возмутилась она.
- Кровопивец, одним словом. Будешь говорить или нет?
- Не, Пална, и не проси, - голос Зарубина внезапно стал
серьезным. - Тут дело такое - сама понимать должна. Подожди пару часиков - и
все узнаешь.
- Зачем же ты мне позвонил сейчас?
- А подразнить. Интересно же. И потом, меня тоже
распирает удачей поделиться. Пусть рассказать не могу, но похвастаться-то
хочется! Кстати, наш общий горячо любимый шеф с тобой?
- Куда ж он денется, - усмехнулась Настя. - Дрыхнет как
сурок. Полчаса назад поговорил по телефону и давай снова спать. У него подъем
минут через сорок по графику. Сережа, я вот о чем хочу попросить. Сегодня Нильские
собираются возвращаться в Кемерово. Я бы хотела, чтобы ты там понаблюдал за
ними на всякий случай. И еще: поспрашивай у местного народа насчет Николая
Филипповича Бесчеревных, родился в шестьдесят пятом, умер в девяносто девятом,
места рождения не знаю, а похоронен в Кемерове. Мне надо знать о нем все, что
можно.
- Зачем? - неосторожно спросил Сергей и тут же
нарвался:
- А я тебе потом скажу, если начальство разрешит,
клопик ты мой ненаглядный.
- Сколопендра, - огрызнулся Зарубин.
- А ты - каракурт, - тут же отпарировала она. - Сержик,
ты со мной в эти игры не играй, я всю жизнь кроссворды разгадываю и потому знаю
нужных слов раз в сто больше, чем ты.
- Жужелица! - отчаянно кинулся в бой Сергей, но тут же
испугался и повесил трубку.
Настя с улыбкой погладила телефон, щелкнула по нему
указательным пальцем, мысленно представляя себе при этом зарубинский курносый
нос, и принялась за приготовление завтрака.
Вечером того же дня она сидела в своей квартире
одна-одинешенька. Короткой поехал к Ирине и, трогательно смущаясь, предупредил
Настю, что ночевать не придет, но к завтраку непременно будет.
- Это еще зачем? - удивилась она. - Ты что, не можешь
прямо от нее на работу приехать?
- Ира завтра снимается с девяти утра где-то у черта на
рогах, за городом. Подъем у нее в шесть, выход из дома - в семь. Я, конечно,
могу изобразить трудовой порыв и приступить к несению службы в половине
восьмого, но лучше я все-таки к тебе приеду, ладно? Ты меня покормишь не спеша
и расскажешь, чего за ночь надумала.
- Ну конечно, - фыркнула Настя, - ты ночью будешь
развлекаться, а я думать должна? Здорово придумал.
- На то я есть твой начальник, - строго ответил Юра. -
И не смей огрызаться.
Готовить еду для себя одной Насте не хотелось, она скучно
сжевала оставшуюся со вчерашнего дня холодную отбивную с куском хлеба, запила
этот изысканный ужин чашкой некрепкого кофе и улеглась на диван, закинув руки
за голову.
Сведения, добытые Сережей Зарубиным, были и в самом деле
интересными, они будили воображение, но в единую картинку не складывались. По
крайней мере сразу. Может быть, в спокойной обстановке, в тишине одиночества и
уюте мягкого дивана мысли станут более стройными и упорядоченными? Во всяком
случае, Настя очень на это надеялась.
В начале апреля неизвестные воришки проникли в дом матери
Руслана Нильского, перевернули все вверх дном, вероятно, искали деньги и
ценности, однако таковых не обнаружили и удовольствовались какой-то ерундой
вроде дорожной сумки из кожзаменителя и дешевой бижутерией. Руслан в это время
уже уехал в Москву показывать свой роман, и Ольга Андреевна Нильская решила
сына не тревожить из-за ерунды, тем паче урон был нанесен совсем
незначительный, бижутерию эту она все равно уже давно не носит, а сумка слова
доброго не стоит, да и некуда с ней ездить. В милиции дело возбудили, но
никаких преступников, естественно, не нашли, списали все на залетных
наркоманов, которые тырят по мелочи, лишь бы на очередную дозу хватило.
Спустя примерно неделю после кражи у Нильской весь город
Камышов был взбудоражен убийством Анечки Симоновой. Убийц опять же не нашли, но
зато рассказали Зарубину о несчастной семье, в которой сначала при взрыве на
шахте погиб старший сын Юрочка, потом скоропостижно скончался глава семьи, а
теперь вот Анечку убили. И все за какой-то год с небольшим. Клавдию Савельевну
Симонову все искренне жалели, пытались помочь кто чем мог, но народ в Камышове
в основном небогатый, так что помощь получилась от всей души, но не очень
существенная. И вдруг спустя месяца полтора после Анечкиной смерти появился в
городке незнакомец. Что-то типа графа Монте-Кристо, который явился, чтобы
помочь семье судовладельца Мореля. Все организовал, всем денег дал, всех на уши
поставил, чтобы осиротевшей Клавдии ни в чем и нигде отказа не было. И исчез.
Так же внезапно, как и появился. Кто он и что - никому не ведомо, ведь когда
человек такие деньги наличными прямо в руки дает, у него документов обычно не
спрашивают.
