Учительница истории была не столь многословна, как ее
коллега-естественница. Вопрос о Юрке Симонове вызвал на ее породистом гордом
лице лишь брезгливую гримасу, видно было, что она и вспоминать-то о нем не
хочет, зато Руслана она отрекомендовала самым лестным образом, сказала, что
мальчик был очень способный, прилежный, ответственный. И удивительный. Этим
словом она и зацепила внимание Зарубина.
- Почему удивительный? - спросил он.
- Знаете, он был таким худеньким, маленьким, в очках.
Его, как я помню, даже от уроков физкультуры освободили из-за зрения. А его
боялись.
- Как это? Кто боялся?
- Да все, как это ни смешно. И ученики, и учителя.
- Вот как? - встрепенулся Сергей. - Даже учителя
боялись?
- Представьте себе. Странно звучит, правда? - она
улыбнулась. - И тем не менее так оно и было.
- Но почему? Почему взрослые люди, педагоги, могли
бояться мальчишку? Он что, задавал на уроках неправильные вопросы?
- Да что вы, - учительница истории рассмеялась, -
Нильский никогда не задавал неудобных вопросов, он был правильно воспитан, мама
- член партии, работник исполкома. В том и дело, что он ничего не спрашивал. Он
только ставил в известность.
- О чем? - терялся в догадках Зарубин.
- О том, что знал. При этом давал слово никому не
говорить об этом, и слово свое всегда держал, что и удивительно Для такого
мальчугана. Он уже в двенадцать-тринадцать лет вел себя совершенно по-мужски,
очень честно и ответственно.
- Простите, - Сергей покаянно склонил голову, - но я
ничего не понял из того, что вы сказали. Можно как-нибудь попроще, как на уроке
в пятом классе?
- Попроще?
Она вздохнула, поправила прическу, о чем-то задумалась.
- Не знаю, имею ли я право... Впрочем, прошло столько
лет, и потом, эти педагоги здесь уже не работают... Одним словом, Руслан все
про всех знал. Уж каким образом ему это удавалось - мне неведомо. И вот
представьте себе такую картинку: приходит мальчик-семиклассник к учителю или
даже к директору школы и заявляет, дескать, я знаю про вас то-то и то-то, но вы
не беспокойтесь, я никому об этом не скажу.
- Вот это да! - восхищенно протянул Сергей. - И что
такого страшного он знал про своих учителей?
- Да про кого что. Сейчас это все может показаться
смешным и нелепым, а тогда все боялись. У нашей тогдашней директрисы муж
частным извозом подрабатывал, например. Некоторые учителя принимали подношения
от родителей учеников, а это тоже могло повлечь неприятности вплоть до
исключения из партии и увольнения с работы. А супружеские измены? Ведь Руслан и
о них каким-то образом узнавал. Он половину педколлектива в страхе держал,
можете мне поверить. Но что самое удивительное - он слово свое всегда держал,
информация дальше его ни разу никуда не просочилась.
- А зачем же он это делал? Неужели шантажировал
учителей для получения хороших оценок?
- Я бы не стала этого утверждать, - историчка покачала
тщательно причесанной головой. - Руслан хорошо учился и не нуждался в поблажках.
Конечно, он не был круглым отличником, по одним предметам он успевал только на
четыре и пять, по другим и троечки случались, но это совершенно нормально для
ребенка, у которого есть собственная система ценностей и интересов. Какие-то
предметы он любил и, соответственно, учился лучше, какие-то были ему скучны, и
оценки были хуже. Я думаю, ему нравился сам момент разговора со взрослым
человеком, который вдруг терялся, пугался и попадал в зависимость от него.
- Он наслаждался своей властью над взрослыми?
- И этого я бы утверждать не стала. Видите ли, если бы
его интересовало только ощущение власти, он бы это как-то проявлял... Например,
время от времени напоминал бы о том, что знает. Или требовал в обмен на свое
молчание определенных поблажек. Он же ничего этого не делал. Один раз подойдет,
скажет, улыбнется - и все. И больше ни слова. Потому я и назвала его
удивительным мальчиком.
Зарубину очень хотелось спросить, не подходил ли в свое
время Руслан и к ней с таким же разговором, но он воздержался. К характеристике
отношений Симонова и Нильского ее ответ ничего не прибавит, а настроение у
преподавателя истории может испортиться. Но последний вопрос он все-таки задал:
- Как вы думаете, откуда Руслан мог все это узнавать?
Его информировал кто-то из взрослых?
- О нет! Он все узнавал сам. Ему доставляло
удовольствие наблюдать за людьми - кто куда идет, с кем, когда, как одет, кто с
кем поссорился, кто выносит с работы объемистые сумки, кто в рабочее время
бегает по магазинам и парикмахерским. Потом он все это анализировал, обобщал и
делал выводы. Он просто играл в Шерлока Холмса. Знаете, он ведь даже в школу
носил с собой какие-то специальные книжки про расследование преступлений, на
переменках читал и во время уроков физкультуры.
Поблагодарив любезную учительницу, Сергей вновь вернулся на
поросшую сиренью улицу, где прошло детство Руслана и где до сих пор проживала
его мать. Ольга Андреевна была не одна, вместе с ней на крылечке стоял
немолодой мужчина, который, судя по всему, только что вытащил из дома очередную
сумку. Похоже, Нильская куда-то собиралась. Хорошо, что Зарубин не упустил ее.
- Мы уезжаем, - торопливо пояснила она, запирая дверь,
- у нас автобус через двадцать минут.
И добавила, ласково кивнув в сторону мужчины:
- Это Семен Семенович, мой муж.
- Далеко едете? - поинтересовался Зарубин.
- К моему брату, - пояснил Семен Семенович, - ему
сегодня семьдесят исполняется, он аж за полгода нас приглашал.
- А когда следующий автобус?
Сергей все еще не терял надежды задержать Ольгу Андреевну и
поговорить о странном увлечении ее сына чужими тайнами. Но разговор этот должен
быть спокойным и серьезным, не на бегу, уж больно тонка сама материя и важны
вытекающие отсюда выводы.
- Завтра, - ответила Нильская. - А что, у вас есть еще
какие-то вопросы?
Семен Семенович легко подхватил три из четырех сумок, Ольга
Андреевна взяла четвертую.
- Вы извините, но мы очень торопимся. Если хотите -
проводите нас до автостанции, задерживаться мы не можем. Зарубин покорно
зашагал рядом.
- Ольга Андреевна, я был в школе, мне учителя сказали,
что Руслан носил с собой какие-то специальные книжки о расследовании
преступлений. Это правда?
- Конечно, - кивнула Нильская. - Он очень этим
увлекался, с детства мечтал работать в милиции, хотел быть оперативником, как
вы. Или следователем.
- Почему же не стал? Передумал?
- Медкомиссию не прошел, по зрению.
- А книжки эти специальные откуда? Их ведь в то время в
обычном магазине купить было нельзя, я точно знаю.
