Но спорить с начальником она не станет. С тех пор, как дверь
оказалась запертой, Настя решила не ссориться с ним и не пытаться доказывать
каждый раз свою правоту. Если деваться некуда, надо вырабатывать приемы
совместного сосуществования. Лучше смолчать, схитрить, обмануть, в конце
концов, и сделать по-своему.
- Хорошо, Вячеслав Михайлович, - она стояла перед ним с
видом пионерки-отличницы, которой поручают важное и ответственное дело: за три
дня до окончания учебного года подтянуть по русскому языку отпетого двоечника.
Задание трудное, практически невыполнимое, но жутко почетное, от которого и в
голову не придет отказаться. - Когда можно получить материалы?
- Часика через два мне их подвезут, тогда и возьмешь.
Но сначала я сам ознакомлюсь.
Ой-ой-ой, можно подумать! Лично сам ознакомится, чтобы быть
в курсе и впоследствии постоянно держать руку на пульсе.
- Конечно, Вячеслав Михайлович. Может быть, мне пока
съездить побеседовать с Ганелиным более предметно?
- Поезжай, - согласился Афанасьев. - И пожестче с ним,
пожестче. Без церемоний. Пусть этот жук почувствует, что ему теперь не
вывернуться.
* * *
Вклинить разговор с Ганелиным в расписание заранее
оговоренных встреч оказалось делом непростым. Следователь Гмыря, ехидно
покашляв в трубку, согласился вызвать Андрея Константиновича в свой кабинет на
время обеденного перерыва, а если до этого момента ее будет разыскивать
Афанасьев, сказать ему, что Каменская беседует с задержанным в другом кабинете,
и тут же отзвонить ей на мобильник.
Она плюнула на бюджет, мысленно возблагодарила судьбу за то,
что Лешка Чистяков теперь много зарабатывает, обменяла пятьсот долларов и
заказала по телефону такси на весь день. Голодной она не останется, эти пятьсот
долларов Лешка перед отъездом в США дал ей в отдельном конверте, красочном, с
виньетками, и велел от своего имени купить себе подарок на день рождения. День
рождения состоялся на прошлой неделе, до покупки подарка дело как-то не дошло,
и заветный конвертик уныло скучал в ее сумке рядом с электронной записной
книжкой, набитой разнообразными лекарствами косметичкой, кошельком, сигаретами
и россыпью зажигалок, из которых функционировала только одна, а остальные давно
нуждались в заправке.
До обозначенных Борисом Витальевичем Гмырей трех часов дня
Настя успела провести две встречи с разговорами по поводу романа Руслана Нильского
и еще две - по поводу алиби Плешакова. Одна встреча ничего путного не дала,
вторая же позволила вычеркнуть из списка еще одно убийство, совершенное в то
самое время, когда пресловутый Антон Плешаков чинил в автосервисе свою машину.
В сервис для проверки этих сведений Настя тоже успела заскочить, так что вместо
четырех запланированных встреч получилось пять. Ровно в пятнадцать ноль-ноль
она переступила порог кабинета следователя.
Ганелин уже сидел там. Взглянув на него, Настя
почувствовала, как сжалось у нее сердце. Убийца он или нет, а все равно жалко
человека, вынужденного находиться в таких нечеловеческих условиях, какие имеют
место быть в изоляторах временного содержания. А уж если Гмыря вынесет
постановление о заключении Ганелина под стражу и того переведут в следственный
изолятор, где условия куда хуже, а нравы куда круче, тогда вообще...
- Беседуйте, - бросил Гмыря уже на ходу, гремя ключами,
которыми запирал сейф, - я буду минут через сорок. Располагайся на моем месте.
Настя не стала усаживаться за стол, а придвинула стул и села
напротив Ганелина.
- Я уже все сказал Борису Витальевичу, - измученно
произнес Андрей Константинович. - Ничего больше добавить не могу. Я не знаю,
как этот пистолет у меня оказался.
- Андрей Константинович, - Настя слегка запнулась,
подбирая слова, ведь она собиралась задать не совсем деликатные вопросы, -
вспомните, пожалуйста, среди ваших знакомых есть люди, затаившие на вас зло? Вы
не отвечайте сразу, потому что этот вопрос состоит из двух частей. Я понимаю,
что такие люди наверняка есть. Меня интересует, есть ли среди них кто-нибудь,
хоть как-то связанный с системой МВД или ФСБ? Подумайте как следует, я вас не
тороплю.
- Откуда такой вопрос?
Голос у Ганелина мгновенно стал тверже, будто ожил. Даже
рыхлое пухлощекое лицо словно подобралось и стало суше.
- Видите ли, Андрей Константинович, я не верю в то, что
вы убили Тимура Инджия. Пистолет вам подбросили, в этом я не сомневаюсь. Но
есть еще одна вещь... Понимаете, кто-то сливает моему начальству порочащую вас
информацию, подталкивает к тому, чтобы вас подозревали.
- Какого рода эта информация?
- Извините, но пока я этого сказать не могу.
- Да, я понимаю... Вы хотите сказать, что эти люди
подбросили мне пистолет?
- Не знаю. Может быть, и они. Но скорее всего, нет.
Пистолет вам подбросили те, кто связан с убийством, чтобы увести следствие в
сторону и навести подозрение на вас. Им на самом деле все равно, на кого
бросать подозрение, лишь бы туману напустить, вы оказались просто наиболее
удобной для них фигурой. А вот те, кто дает информацию моему начальству,
действуют из каких-то других побуждений. Они от всей души хотят сделать вам
гадость. Они хотят, чтобы вас подозревали, чтобы вас арестовали и держали в
камере с уголовниками. Чтобы вам небо с овчинку показалось, понимаете? И пусть
вас потом выпустят, потому что все это не подтвердится, но вы свое получите.
Поверьте мне, Андрей Константинович, Бутырка - это страшная штука, особенно для
вас, человека, простите, не очень молодого, неспортивного и незнакомого с обычаями
и понятиями. Там кого угодно сломают и заставят любые чистосердечные признания
подписать. И есть кто-то, кто хочет для вас такой "райской" жизни.
Ваша задача сейчас подумать и сказать мне, кто это может быть. При этом прошу
вас учитывать, что этот человек должен по роду своей работы либо иметь влияние
на мое начальство, либо иметь доступ к информации, которую будут считать
достоверной.
Ганелин слушал ее очень внимательно, сосредоточенно глядя
прямо ей в глаза.
- Вы действительно верите, что я не убивал водителя? -
напряженно спросил он.
- Верю, - искренне ответила Настя.
- И вы можете мне гарантировать, что моя жена не
узнает...
- Нет, Андрей Константинович, гарантировать я вам
ничего не могу, потому что не умею предвидеть будущее. Возможно, то, что вы мне
скажете, попадет в материалы уголовного дела, и, возможно, дело все-таки дойдет
до суда. Тогда все это будет предано огласке. Я могу только вам обещать, что,
если этого не произойдет, я постараюсь сделать все возможное, чтобы ваша
супруга ни о чем не узнала. Вы уже поняли, кто может быть этим человеком?
- Да, - тихо произнес Ганелин. - Я, конечно, не уверен,
но других кандидатур у меня нет.
- Так я вас слушаю. Кто он?
- Муж моей бывшей любовницы.
