Он шевельнул бровями, всем своим видом выражая насмешку.
– Я в полном отчаянии от услышанного.
Кассандра усмехнулась, удивляясь тому, как легко он притворился.
Роберт совершенно не интересовался поэзией, считая ее чем-то надуманным, для этого его мир был слишком реален.
– Вы мало что упустили.
– Он прочел что-нибудь?
– Нет.
– И его так просто отпустили?
– Думаю, у него была другая договоренность, – ответила Кассандра.
Она держала его под руку, когда они шли, наслаждаясь первыми весенними цветами и свежей зеленью окрестностей. По тропинкам прогуливалось много людей, привлеченных приятной погодой, и Кассандра весело кивнула в сторону матери семейства с маленьким ребенком.
– Мне нравится это время года, – прокомментировала она, надеясь таким образом сменить тему.
Но Роберт словно не слышал ее слов.
– Ему, наверно, нужны были серьезные основания, чтобы все отменить. Это все эмоции. Думаю, это уже слишком.
– Ой! – Кассандра моргнула, чтобы унять подергивавшееся веко. – Значит, вы читали его книгу?
– Разумеется, не хотелось показаться болваном. – Он криво усмехнулся. – А вы?
– Еще нет.
– По-моему, там все слишком тщательно описано, хотя, думаю, дамам это понравится.
– Значит, это любовная поэзия?
Может быть, если она сможет таким образом узнать достаточно много, ей не придется ничего читать самой.
– Сонеты и тому подобное?
Он поджал губы в задумчивости:
– Не стихи о любви или, во всяком случае, не совсем. Сонеты посвящены природе, праздникам и сливам.
Кассандра тут же разволновалась от слишком живого воспоминания.
– Сливам? – повторила она. Это прозвучало довольно иронично.
– Должен вам сказать, что тот сонет мне понравился. Он живой.
Кассандра взмахнула ридикюлем:
– Что ж, думаю, скоро в моду войдет новое лицо. Публика очень переменчива, особенно, когда речь заходит о поэтах.
– О да! Этот собрат Овидия просто невыносим.
Она рассмеялась, внезапно обрадовавшись тому, что согласилась на прогулку с ним.
– Мне нравится ваше общество, мистер Уиклоу. Я все время чувствую себя так, как будто вы сдули паутину с моих слишком серьезных мозгов. Благодарю вас!
Возникла легкая пауза.
– Мне бы хотелось, чтобы вы и дальше радовались этому, Кассандра.
Она подняла глаза, скрывая тревогу за веселой улыбкой.
– Что же я могу еще предложить? – спросила Кассандра довольно грубо.
Он не улыбнулся, а лишь серьезно посмотрел на нее.
– Я не делал секрета из моего увлечения вами, но если не учесть те небольшие знаки внимания, которые вы мне оказываете, в вашем отношении ко мне мало ободрения.
– После смерти мужа я стала счастливой вдовой, – проговорила Кассандра, глядя ему прямо в глаза. – Я не тороплюсь снова принести себя на этот алтарь.
– Не торопитесь или решили никогда этого не делать?
– Раньше я бы сказала, что никогда, но это не может быть правдой.
Он серьезно кивнул и отступил в сторону, пропуская мальчика, бежавшего по дорожке за мячом, а потом снова поднял голову:
– Вы знаете, я не требую объяснения в любви. Я не жду этого.
Кассандра почувствовала себя виноватой.
– Роберт, я…
Он поднял руку и печально улыбнулся:
– Простите меня, не отвечайте.
– Я не хотела вводить вас в заблуждение, Роберт. Мне очень жаль, если это случилось, – тихо ответила Кассандра, обеспокоенная его словами.
– Вы ничем никогда не показывали, что мы больше чем добрые друзья. – Он предложил ей руку. – Надеюсь, моя стремительность не подвергла опасности нашу дружбу. Наверное, этот поэт взволновал меня больше, чем мне хотелось.
– Иногда поэзия имеет силу.
Он улыбнулся, вернувшись к своему обычному веселому настроению.
– Идемте, миледи. Не поискать ли нам чего-нибудь освежающего?
* * *
Кассандра бросилась в водоворот работы, принимая каждое приглашение. Она присутствовала на всех раутах, сборищах, обедах. Казалось, что она вошла в моду. Отчасти благодаря собственным заслугам, отчасти благодаря своей сестре Адриане, которая стала легендарной личностью из-за истории с дуэлью.
Кассандра подозревала, что люди приглашали ее или ее сестру в надежде, что их будет сопровождать брат Джулиан. Бывало, он сопровождал сестер, но это случалось нечасто.
К своему собственному изумлению, Кассандра открыла для себя удовольствие делать покупки: до этого она считала такое времяпрепровождение занятием для невежд. Но теперь поняла, что может избегать мыслей о Бэзиле в течение всех послеобеденных часов.
В один из таких дней, проведенных у модисток в бессмысленных примерках, она вышла на улицу ярким и теплым вечером и, заметив через улицу чайную, решила подкрепиться чашкой чаю и пирожным. Она оставила свертки в карете и отослала кучера домой. После чая у нее будет много времени на то, чтобы прогуляться до дома, а прогулка успокаивала ее так же или даже лучше, чем что-либо другое.
Войдя в чайную, Кассандра остановилась, привыкая к полутьме после яркого дневного света. Шум голосов становился то тише, то громче, слышались тихий шепот женщин, занятых болтовней, женский смех и звон фарфора и серебра. Пахло сахаром и дрожжами.
И чем-то еще. У нее зашевелились волосы на затылке, когда она почувствовала запах Бэзила – намек на солнечный свет, воспоминание о листьях оливковых деревьев. Слегка качнув головой, Кассандра сказала себе, что воображает невесть что. Но когда ее глаза привыкли к свету в помещении, она увидела, что не ошиблась.
Бэзил сидел один за столиком, стоявшим у окна. Перед ним лежала стопка бумаги, стояли пустая чашка и остатки пирога. Как будто он сидел и ждал ее. Его рука была откинута на спинку стула, а темные глаза пригвоздили ее к месту.
Кассандра застыла на месте. Одна ее половина двинулась навстречу ему, вторая убегала. Его улыбка все решила. Она никогда не смогла устоять против этого простого, почти что проказливого выражения его лица.
– Я присоединюсь к моему другу, – сказала она официантке. – Принесите чай и что-нибудь сладкое.
Бэзил встал, чтобы приветствовать ее.
– Ты часто сюда приходишь?
– Я здесь первый раз.
– Я тоже. – Его глаза блеснули. – Наверное, это судьба.
– Или случайность, – резко ответила Кассандра, усаживаясь. – Но я хочу есть, и мне приятнее пить чай с другом, чем одной.
