Потом он вернулся в гостиную и закрыл за собой дверь. При виде жены удивленно приподнял брови и по-немецки сказал:
– Ты вольна поступать по-своему, но это платье не подходит для бала.
Заметив непонимание на лице жены, он спохватился и повторил свою фразу по-английски, извинившись за рассеянность.
Интересно, каково это – забыть, на каком языке говоришь, подумала Джудит.
– Я знаю, – согласилась она с мужем. – Я могу надеть либо свадебное платье, либо красивое кружевное платье из шелка цвета слоновой кости.
– У свадебного платья слишком высокий ворот, – уверенно посоветовал Леандр. – Для бала больше подошло бы платье с низким декольте.
– То же самое говорила мне Бет.
Джудит встала и направилась в спальню, чтобы переодеться. Потом остановилась и, улыбнувшись, спросила:
– У тебя тоже будет декольте?
– Нет, у меня будет высокий накрахмаленный ворот. Впрочем, зачем он мне? Моя грудь вполне заслуживает…
Не дожидаясь окончания игривой фразы, Джудит поспешила в спальню.
Она еще ни разу не надевала это платье и была ошеломлена глубиной выреза. Впрочем, в этом была и положительная сторона – во всяком случае, она могла надеть и снять это платье самостоятельно, без посторонней помощи.
Кружевная оборка шла по краю оголенных плеч, поверх пышных рукавов, и в самой нижней точке, меж грудей, собиралась в красивую розетку. Джудит сделала несколько энергичных движений руками и плечами, чтобы убедиться в том, что платье не упадет с плеч, открыв изумленной публике все тайны ее тела. Когда она смотрела на платье в зеркало, оно казалось ее очень откровенным, но на грани дозволенного. Когда же она опустила глаза и взглянула на себя сверху, то пришла в ужас – она показалась себе совсем голой!
Прежде чем позвать горничную, чтобы та сделала ей прическу, Джудит нервно вышла в гостиную и спросила:
– Леандр, это платье… приемлемо?
Он взглянул на нее, и его глаза моментально расширились и потемнели.
– Какое изысканное платье! – восхитился он, подходя к ней. – Какая великолепная… ткань!
– Но ведь не ткань бросается в глаза, и ты сам это знаешь!
В его глазах искрился одобрительный смех, ласкающий взгляд блуждал по ее груди.
– Не волнуйся. Уверяю тебя, большинство других дам будут оголены не меньше тебя. Только у них вряд ли найдется такое великолепие под корсажем…
Джудит инстинктивно прикрыла руками низ декольте.
– Так я и знала! У меня слишком большая грудь для такого выреза…
Леандр взял ее руки и опустил их вниз.
– Чушь! Тебе будут завидовать все дамы, а мне будут завидовать все кавалеры… Я готов съесть тебя прямо здесь и сейчас, – тихо сказал он. – Но нам надо торопиться, иначе мы пропустим первые танцы.
Ужаснувшись намерению мужа «съесть» ее, Джудит удалилась делать прическу. Ее терзало смутное представление о том, что это могло значить.
* * *
Когда они вошли в зал, где проходил бал, Джудит поняла, что муж и Бет были правы относительно моды на декольте.
Публика собралась самая разная – от зажиточных фермеров до аристократов, – чего и следовало ожидать на провинциальном балу. Распорядитель бала любезно приветствовал графа и графиню Чаррингтон и провел их в ту часть бального зала, где собрались местные светские львы – лорд и леди Пратчетт, сэр Джеймс и леди Уидингтон. Подобные балы были для них, по всей видимости, естественной средой обитания.
Уидингтоны оказались милой супружеской парой среднего возраста. С ними был их сын и две дочери. Сын лет двадцати, казалось, скучал. При виде Джудит он заметно оживился и с нескрываемым восторгом уставился на ее грудь. Леандр тихо сказал ему что-то, и юноша, слегка покраснев, демонстративно стал смотреть в другую сторону.
Пратчетты явно привыкли доминировать на подобных балах, и им было не совсем приятно увидеть графа и графиню, в присутствии которых их титулы превращались всего лишь в виконта и виконтессу. С другой стороны, общество графа и графини не могло не льстить им. Это была еще молодая пара, но они изо всех сил старались производить впечатление пожилых и разочарованных во всем людей. Джудит очень быстро устала от презрительных замечаний леди Пратчетт в адрес всех и вся, особенно ее раздражал неизменный припев: «…как мы с вами обе знаем, моя дорогая леди Чаррингтон».
Наконец Джудит не выдержала и сказала:
– Нет, я этого не знаю. Всего несколько дней назад я жила в маленьком деревенском домике, и меня заботило только одно – где достать денег на жизнь.
Ее собеседница раскрыла рот от изумления. Неловкую ситуацию спасла громкая музыка первого танца. К ним подошел Леандр и, поклонившись, пригласил на деревенский танец леди Пратчетт. Джудит была приглашена лордом Пратчеттом. Танцуя с ним, Джудит с ужасом думала, что опозорила себя и что теперь леди Пратчетт пересказывает их разговор лорду Чаррингтону, и ему наверняка ужасно стыдно за свою жену.
Ну что, говорила она себе, и этот брак, и этот бал его инициатива. Пусть теперь пожинает плоды своих необдуманных решений, а она будет веселиться.
Джудит вспомнила веселые движения и прыжки деревенских танцев. На какое-то мгновение она задумалась, пристало ли графине так весело подпрыгивать в танце, но потом сочла, что эти сомнения от лукавого. Как же еще можно исполнять деревенский танец?
После танца Леандр оказался в центре внимания небольшой группы мужчин. Джудит была уверена, что он снова пользуется своим природным обаянием и дипломатическим умением располагать к себе людей. Словно почувствовав на себе ее взгляд, он обернулся и улыбнулся так выразительно, словно поцеловал.
Следующим танцем объявили вальс. Не все умели или хотели танцевать его. Джудит попыталась тактично отказать назойливому сыну Уидингтонов и обрадовалась, когда ей на помощь пришел Леандр.
– Мне очень жаль, мой дорогой, но леди Чаррингтон танцует вальс только со мной.
Через несколько секунд они уже были в центре зала, зазвучала музыка. Джудит слегка нервничала, чувствуя на себе взгляды почти всех присутствующих. Но очень скоро она успокоилась и охотно подчинилась движениям мужа.
Когда музыка смолкла, они долго стояли, молча улыбаясь друг другу.
Потом Леандр повел ее в соседнюю комнату, где были приготовлены прохладительные напитки и всевозможные легкие закуски. Он протянул ей бокал глинтвейна, но не успела она сделать и глотка, как к ним подошел нервный молодой человек.
– Насколько я понимаю, вы и есть лорд Чаррингтон, – обратился он к Леандру.
Незнакомец был крепкого телосложения, шатен с аккуратной прической. Но он был слишком молод, чтобы так запросто обращаться к графу, не будучи ему представленным. Ему было от силы лет двадцать.
