Деньги бабушки постепенно таяли, а Темпл все еще не был достроен. Мой отец должен был жениться на еще одной богатой наследнице, чтобы продолжать великое дело своего отца. Поиски привели к Генриетте Делехей, наследнице двух огромных состояний, находившейся под опекой отца, предпочитавшего затворнический образ жизни. Все ухаживания свелись к деловым переговорам, и моему отцу было велено жениться на ней. Он принял решение деда в штыки, видя в этом еще одни кандалы, но потом понял, что деньги Генриетты будут по закону принадлежать ему. Осознав все преимущества, отец женился на маме, и они тут же уехали за границу, где отец блестяще проявил себя на дипломатическом поприще.
Джудит внимательно слушала мужа и не находила пока что ничего странного в его рассказе.
– Так твоему деду и надо!
– Может быть, но он сам никогда так не думал. Я читал некоторые его письма к отцу. Они полны оскорбительной брани и написаны на грани помешательства. В одной строчке он робко умолял отца вернуться с деньгами жены, в другой – угрожал пристрелить его. Да, надо было мне все рассказать тебе еще до свадьбы.
Он грустно улыбнулся.
– Ты думаешь, я боюсь наследственного сумасшествия? Но я вижу перед собой всего-навсего несговорчивого тирана без малейших признаков унаследованной склонности к мании величия.
– Ты еще не знаешь меня до конца, – многозначительно проговорил Леандр.
По телу Джудит пробежала дрожь сладкого волнения.
– Отец после этого крайне редко бывал на родине. Меня, однако, послали учиться именно в Англию.
– И что было потом?
– Еще перед отъездом отец дал мне строгий наказ никогда не приближаться к Темпл-Ноллису. В противном случае я навсегда лишусь свободы. Мне тогда было всего двенадцать лет, и я решил, что дед просто убьет меня или бросит в заточение. Я бы не приблизился к этому дому даже за тысячу гиней!
Дед пытался заманить меня в усадьбу всеми способами, что отпугивало меня еще больше. Я получал заманчивые приглашения с предложением спортивных игр, верховой езды и даже женщин, когда стал постарше. Дважды я получат срочные сообщения о том, что мой дед при смерти. Я чувствовал себя ужасно, но держал слово, данное отцу, и не ездил в Темпл-Ноллис.
Усадив Джудит в кресло, он принялся расхаживать перед камином.
– Однажды он даже явился ко мне в Харроу и устроил самую трогательную сцену, вконец убедившую меня в правоте отца – дед явно спятил. Было совершенно очевидно, что больше всего на свете старик дорожил построенным им домом. – Леандр сокрушенно покачал головой: – Для меня, пятнадцатилетнего, это было странно и пугающе. У него были длинные седые волосы и длинные желтые ногти, одежда истерта чуть не до дыр. Его речь была спутанной и невнятной. Он говорил о здании как о любовнице… Теперь ты понимаешь, что когда отец предположил, что дядя Чарлз способен убить меня, чтобы завладеть этим домом, я не мог не задуматься.
– Убить тебя?
– Отец сказал об этом незадолго до смерти. В то время я служил в армии. Честно говоря, меня не слишком занимал какой-то сумасшедший родственник в Англии. Только после битвы при Ватерлоо, когда я остался в живых и вспомнил, что я граф, мне пришлось задуматься.
Он остановился и снова сел на скамейку у ее ног.
– Позволь мне рассказать тебе о дяде Чарлзе.
– Он был вторым сыном.
– Да, и, судя по всему, унаследовал от деда безумную любовь к Темпл-Ноллису. Он охотно остался в поместье. Однако ему не удалось жениться на богатой наследнице – очевидно, для второго сына эта задача оказалась непростой. Он женился на местной деревенской девушке Люси Фроум. Она оказалась плодовитой, как крольчиха, – рожала детей почти каждый год.
– Леандр!
Он слегка покраснел.
– Извини, я только повторяю слова моего отца, которому всегда было обидно, что его жена родила только одного – меня.
– Разве в этом виновата только женщина?
– Ты права, не только женщина. Но в случае с дядей Чарлзом приток свежей деревенской крови дал отличный результат – у меня десять двоюродных братьев и сестер.
– О Боже, вот это семья! Так дело заключается в том, что их всех трудно прокормить?
Он нахмурился и устремил взгляд куда-то вдаль.
– Дело в том, что я не знаю, в чем дело. – Потом он рассмеялся и взглянул на жену: – Теперь ты решишь, что если кто и сошел с ума, так это я, да? – И он продолжил свой рассказ: – Мой дед умер в 1810 году, и с того времени все попытки заманить меня в Темпл прекратились. Вскоре я ушел служить в армию, и мои мысли были заняты совершенно другими делами. И только у смертного одра моего отца этот вопрос возник снова. Отец был убежден, что дядя Чарлз пойдет на все, чтобы стать единственным хозяином поместья, и что полученные им, отцом, письма с просьбами вернуться в Темпл-Ноллис были частью подлого замысла. Он был обижен и на то, что его просьбы о дополнительном финансировании из доходов поместья всегда оставались без ответа. Он был уверен, что брат Чарлз ворует причитающиеся ему деньги. Повторяю, тогда я не придавал этим словам особого значения, но когда я, к своему собственному удивлению, выжил в страшной войне, стало ясно, что с этим надо что-то делать. Я ношу титул графа, и это моя обязанность.
Я решил, что разумнее всего самому съездить в Темпл-Ноллис и посмотреть, что к чему, а также оценить по возможности состояние, в котором находится дядя Чарлз и его семья. Годы страха, однако, сделали свое – я отправился туда инкогнито.
Мне удалось увидеть только экономку, которая провела меня по усадьбе, да двух маленьких детей – по всей видимости, моих кузенов. Они выглядели совершенно нормальными детьми, только показались какими-то подавленными. Огромный вестибюль с колоннами отлично подходит для шумных игр и беготни, но они ходили по нему чуть ли не на цыпочках, словно перепуганные мышки в кафедральном соборе.
– Очевидно, им велели вести себя смирно, если в доме гости.
– Может быть, – нахмурился Леандр. – Но больше всего в Темпл-Ноллисе меня поразила удивительная, необычная тишина, словно в музее или кафедральном соборе, хотя экономка заверила меня, что вся семья дома. Там было все так же, как в этом лондонском доме, но этот дом пустовал много лет…
– Значит, тебе там не понравилось.
– Если честно, не знаю, – сказал Леандр. – Одно не подлежит сомнению – там очень красиво.
Он поднялся, взял с полки большую папку и раскрыл ее на столе.
– Иди посмотри! Я заказал их после поездки в Темпл-Ноллис. Это действительно впечатляет.
Джудит взглянула на акварельные рисунки, гораздо большие по размеру и отчетливее в деталях, чем небольшие эстампы, которые показывала ей Бет. На них был изображен сказочный дворец, окруженный водой. К арке ворот вела единственная насыпная дорога вдоль дамбы через широкий ров. За стенами дворца сквозь проем ворот был виден внутренний двор, который скорее можно было назвать садом. Широкие стены окружали сад подобно крепостным валам. Напротив ворот находился большой дом, украшенный сказочными башенками.
