Она снова едва заметно улыбнулась, и на щеках на мгновение показались ямочки. Он поймал себя на том, что ему захотелось увидеть ее улыбку во всей красе.
– Сейчас этого о вас сказать нельзя, милорд, – мягко произнесла вдова. – Я могу вам чем-нибудь помочь?
Собравшись с мыслями, граф благодарно улыбнулся:
– Пожалуй, да. Я как раз собирался поговорить с вами. Вон там есть удобный и не слишком холодный камень, мы можем посидеть на нем и поговорить.
После секундного колебания она решительно шагнула к камню.
– Он действительно удобный и не холодный. Обычно я сижу именно здесь, пока дети играют у реки. Они называют его моим троном.
Она уселась на гранитную глыбу, аккуратно собрав черные шелковые юбки. Получив разрешение, Леандр уселся подле нее. Ему пришлось сесть довольно близко, так как камень оказался не очень большим, но вдова не издала ни одного звука глупого протеста. С каждой минутой она нравилась графу все больше.
Она с вежливым ожиданием повернулась к нему.
– Боюсь, это покажется вам немного странным… – начал граф.
– И даже ошеломляющим, – шутливо продолжила она. С чувством юмора у нее тоже все в порядке.
– Надеюсь, не очень, – замялся граф. Он все еще не знал, как приступить к делу.
В ее глазах ясно отразилось лукавое удивление.
– Милорд, от переполняющего любопытства у меня сейчас будет приступ дурноты, что немало вас напугает. Пожалейте меня, прошу вас.
Граф рассмеялся:
– Знаете ли, первое, чему учат начинающих дипломатов, это как обращаться с дамой в обморочном состоянии.
И все же он не мог представить себе миссис Росситер в обморочном состоянии.
– Несмотря на мое дипломатическое прошлое, миссис Росситер, – серьезно начал он, – я не могу подобрать нужных слов. Дело в том, что я хочу… жениться на вас.
Она побледнела, встала и тут же отвернулась.
– О Боже…
В ее голосе прозвучало самое настоящее раздражение. Граф не ожидал такой реакции. Он тоже поднялся на ноги.
– Может быть, это предложение слишком поспешное с моей стороны, – решительно сказал он, – но оно абсолютно честное и серьезное.
Она снова повернулась к нему лицом, глаза метали молнии.
– Честное! Вы же ничего не знаете о женщине, которую собираетесь взять в жены!
– Того, что я знаю, вполне достаточно.
– Неужели? Представить себе не могу, как такое возможно. Что ж, сэр, мой ответ – нет!
Она решительно пошла прочь от камня, граф последовал за ней, чувствуя себя зеленым юнцом. Когда ему было всего шестнадцать, он попытался поцеловать дочь герцога Ферруджино и получил звонкую пощечину. Если бы «компания повес» прознала про это, они все умерли бы со смеху.
Наконец он нагнал вдову.
– Миссис Росситер! Пожалуйста, выслушайте меня!
Она резко развернулась, шурша юбками.
– Нет, хватит с меня восторженных од моим очам!
Он удивился. Как она разгадала его намерения? Но вместо восторженных слов о ее глазах он сказал:
– Ну, это само собой. Просто я даже не знал бы, с чего начать…
Она отступила.
– Так вы не поэт?
Граф развел руками:
– Дипломат, лингвист, солдат, граф. Даю честное слово, никогда не писал никаких од.
– Граф? – озадаченно переспросила она.
Он изящно поклонился, думая, что дело наконец стронулось с мертвой точки.
– Леандр Ноллис к вашим услугам, мадам. Граф Чаррингтон, владелец Темпл-Ноллиса в Сомерсетшире.
– Темпл-Ноллиса? – эхом отозвалась она с хорошо знакомым ему благоговейным трепетом в голосе.
– Да, имею также дом в Лондоне, охотничий домик, поместье в Суссексе и какую-то недвижимость в Камберленде. Там я никогда не был.
«Боже! Я говорю как самый настоящий выскочка, перечисляющий все свое имущество», – пронеслось у него в голове.
Очевидно, вдова подумала о нем то же самое. Кровь бросилась ей в лицо.
– Не знаю, какую игру вы затеяли, но считаю бессовестным с вашей стороны так смеяться надо мной. Бастьен! Роузи! Нам пора домой!
К ней подбежали дети. Взглянув на мать, Бастьен тут же перевел воинственный взгляд на графа.
– Только не надо драться со мной, – шутливо отступил Леандр. – Мне придется поддаться, иначе твоя мама никогда не выйдет за меня замуж.
Однако сама Джудит Росситер смотрела на графа не менее воинственно, чем ее сын. Граф видел, как ее руки сжались в кулаки.
– Прощайте! – отрывисто произнесла она и решительно направилась вверх по склону. Дети побежали вслед за ней. Она была похожа на линейный корабль с парой баркасов на буксире. Леандр представил, что она вот-вот развернется, даст по нему бортовой залп – и назойливый ухажер будет предан полному забвению.
Леандр смотрел вслед уходившим, уныло размышляя, что это на него нашло и почему он так плохо справился с делом.
Глава 3
К тому времени, когда Леандр вернулся в Хартуэлл, он уже принял решение рассказать обо всем Бет и Люсьену. Ему нужна их помощь.
После обеда он рассказал о том, что произошло у реки. Супруги разразились хохотом при описании сцены.
– Вот это да! – выдохнул Люсьен. – И это ты, побеждавший всегда и во всем? Ты, кого мы подсылали к кухарке, чтобы ее умаслить и получить лишнюю порцию сладкого? Где же твой дипломатический талант, Ли?
– Похоже, все мои таланты оставили меня как раз в тот момент, когда я в них больше всего нуждался. Что же мне теперь делать?
– Ты хочешь сказать, что собираешься продолжить осаду? – нахмурился Люсьен.
– Не слишком ли грубый вопрос? – поморщился Ли.
– Может, и грубый, – невозмутимо отозвался Люсьен. – Но когда это мы с тобой придавали особое значение грубости?
Леандр тут же забыл свою мимолетную заносчивость. И правда, с чего это он так обиделся?
– Мне нравится миссис Росситер, – сказал он после некоторого раздумья. – В ней есть духовная и физическая сила и чувство юмора в придачу. И дети ее мне тоже нравятся, что само по себе уже хорошо и говорит в ее пользу. Я думаю, она станет хорошей матерью и моим детям. К тому же я ей нужен точно так же, как и она мне. Что может быть лучше? Все это составляет солидную основу для брака по расчету.
Люсьен поморщился:
– И все же я никак не пойму, зачем тебе нужна именно она.
– Я приехал в Англию, чтобы остаться здесь навсегда. Несколько лет назад я понял, что кочевая жизнь родителей не для меня, но только после Ватерлоо я принял окончательное решение. – Леандр взглянул на Бет и Люсьена: – Знаете, я чуть не погиб тогда. Мой конь упал на меня и раздавил бы насмерть, если бы подо мной не оказалась яма. Моим товарищам удалось вытащить меня из-под коня за несколько минут до того, как французы пошли в атаку. Это может показаться странным, но за всю войну я ни разу не думал о собственной смерти. А тогда жизнь показалась мне бесценной. В тот момент она означала для меня дом, семейный очаг, родовое гнездо, Англию…
