— Я тоже читала книги. В прошлом я терпеть не могла такого рода образование, но теперь думаю, что эти знания даже полезны.
Френсис проворчал:
— Я всегда подозревал, что образование женщин — это не слишком хорошо.
— Ты имеешь в виду, что наши бедные нежные мозги перегреются?
— Я имею в виду совершенно другое. Впрочем, я и сам что-то разгорячился. Но все это гораздо большее, нежели знания и опыт.
Он ласково погладил ее по животу.
— Я счастлив лишь касаться тебя, мое сокровище.
Серена глубоко вздохнула.
— Почему книги никогда не упоминают о красоте слов? Твои слова согрели мне душу, подарили мне свободу.
Она слегка подвинулась, чтобы посмотреть ему в глаза.
— Я говорила, что люблю тебя? Люблю своего мужа, единственного мужа перед лицом Господа.
Его рука замерла.
— Вряд ли я заслужил такое отношение. Но я обязательно заслужу.
— Конечно, заслуживаешь! Ни один мужчина не сумел бы быть таким нежным и добрым.
— Наверно, мне повезло, что ты можешь сравнить меня только с Ривертоном.
Она немедленно приложила палец к его губам.
— Любая женщина знает, с кем сравнивать. Мы носим это в своем сердце. Вот почему, глядя лишь на братьев и отца, я с самого начала знала, что Ривертон — чудовище. Но до конца поняла только, когда встретила тебя.
Она нежно поцеловала его.
— Ривертон хорошо вышколил свою женушку…
Она снова закрыла ему рот поцелуем.
— Но в браке с ним мне многое было недоступно, а попросту — запрещено! Это любовь, нежность, уважение, достоинство. А посему я стала использовать свое тело, чтобы совратить незнакомца.
— Не надо, я ведь все понимаю.
— Именно за это я и ценю тебя. Потому-то ты и сумел научить меня всем этим запретным штучкам — любви, нежности, уважению и достоинству.
— Тебя нечему обучать, Серена.
Она поцеловала его нахмуренные брови.
— Ну, значит, ты напомнил мне об этом. Подарил мне жизнь и счастье, освободил от чудовища и его цепей. Даже если бы я не полюбила тебя, я была бы предана уже за это.
Она заметила, что он почувствовал себя неловко, и сменила тон на более игривый и легкомысленный.
— И поскольку я теперь свободна, пусть это будет на твоей… голове, милорд!
И ее выразительный взгляд ясно показал, что за голову она имела в виду. Плоть слабо шевельнулась, и Серена улыбнулась мужу.
— Язык, зубы, лед, перья… — вызывающе забормотала она. Подобрав плетку, она пощекотала ею Френсиса.
— В любви, радость моя, нет ничего запретного.
После мгновенного замешательства он расхохотался, а она — вслед за ним, и их обнаженные тела сплелись посреди забытых цепей.
