Она была почти уверена в том, что подробности контрабандистских операций не записаны, но об этом можно было прочесть между строк. Выплаты производились, например, в адрес таверны «Георгий и дракон» за поставку вина и крепких спиртных напитков, тогда как в действительности это были инвестиции в контрабандистские операции. Докопается ли до этого де Вер из Дербишира?
Крупные суммы указывались в разделе «В счет выплаты займа», хотя больше никаких сведений о характере займа не было.
К тому же у графа была привычка делать всякие записи «для себя» на любых клочках бумаги, которые нередко терялись среди прочих бумаг.
Что они могли подсказать де Веру?
Мог бы он узнать, например, что Дэвид стал новым Капитаном Дрейком? И что он мог бы предпринять, будучи человеком посторонним и солдатом, если бы узнал об этом?
Надо предупредить Дэвида, хотя она знала, что предупреждать его бесполезно. Он ничего не сможет изменить и ничего не сможет предпринять, разве что «лечь на дно».
И где он сейчас? Она послала ему записку о том, что здесь требуется его присутствие. Ей нужно было узнать, гладко ли прошла операция, чтобы в случае успеха отложить поиск спрятанных денег.
Сьюзен невидящим взглядом уставилась на ряды цифр. А что, если операция провалилась? Что, если Дэвид ранен и поэтому не явился сюда?
Она постаралась взять себя в руки. Если бы что-нибудь случилось, ей бы сообщили.
А если об этом никто не знает? Если ее дядюшка и тетушка думают, что он гостит у друзей?..
Она вдруг осознала, что де Вер дважды переспросил ее о чем-то. Он, наверное, подумал, что она совершенно безмозглое существо.
Пытаясь говорить спокойно, она сказала:
— Думаю, мой брат мог бы лучше помочь вам в этих вопросах, мистер де Вер. Интересно, почему его до сих пор нет? Пойду, пожалуй, узнаю, передали ли ему мою записку. — Не дав ему возможности возразить, она ушла.
На кухне она предупредила миссис Горленд о том, что намерена отлучиться. Она хотела было выбежать из дома в том, в чем была, но взяла себя в руки и надела простую широкополую шляпу. Ведь она должна выглядеть как респектабельная экономка миссис Карслейк, а не вольная как ветер Сьюзен Карслейк, которая могла в свое удовольствие лазать по холмам, совершая эти прогулки вместе с Коном Сомерфордом.
Оказавшись за пределами Крэг-Уайверна, Сьюзен успокоилась и вздохнула с облегчением. Она никогда не любила Крэг-Уайверн, но до сегодняшнего дня не чувствовала, с какой силой он давит на человека.
С Дэвидом, наверное, все в порядке. Просто он устал прошлой ночью и не обратил внимания на ее послание. А она, вырвавшись из дома, постарается насладиться свободой.
Раньше она не чувствовала себя несвободной, но ведь раньше и Кона Сомерфорда в Крэг-Уайверне не было. Вернее, не было в течение одиннадцати лет.
Она стала спускаться с холма вниз, к деревне Черч-Уайверн. На ее счастье, солнце сияло с почти безоблачного неба. Лето стояло непогожее, очевидно, из-за прошлогоднего извержения какого-то вулкана на другом конце света. Настоящие летние деньки выпадали редко, и, судя по прошлой ночи, можно было ожидать пасмурную, дождливую погоду, однако Господь послал им ясный, солнечный день именно тогда, когда нужно.
Она молила Бога, чтобы рейс оказался успешным. Тогда она быстренько нашла бы экономку и исчезла с орбиты Кона, пока он или она не сделали что-нибудь непоправимое. Ей будет мучительно трудно снова расстаться с ним, но Сьюзен понимала, что это необходимо.
Он стал таким мрачным, таким непохожим на Кона, которого она помнила, хотя что-то от ее прежнего, милого, улыбающегося Кона в нем тоже присутствовало. Она не знала, как помочь ему. И боялась лишь сделать хуже. Деревенька у подножия холма, с которого она спускалась, состояла из нескольких домиков, жавшихся к церкви с высоким шпилем. Сьюзен увидела мать Дидди, которая развешивала белье на заднем дворе в окружении детишек. Возможно, это были ее внуки, хотя младший брат Дидди был еще в младенческом возрасте. Одна из маленьких девочек с самым серьезным видом подавала миссис Хаулок прищепки для белья, и Сьюзен залюбовалась этой картиной. Простое человеческое счастье: дом, дети, повседневный труд, не требующий ни напряжения мысли, ни суеты.
Она понимала, что все это не так, что в каждом домике, и даже таком величественном, как Крэг-Уайверн, было полно своих забот и тревог, но большинство людей старается держаться подальше от безумных затей и преступлений.
Сумей Сьюзен заставить Дэвида забыть о потомственном промысле, они уехали бы подальше от побережья и зажили нормальной человеческой жизнью…
Она покачала головой. Кровь распутницы и главаря контрабандистов текла в них обоих. Дэвид без особой охоты стал Капитаном Дрейком, но эта роль была для него так же естественна, как для кошки ловля мышей. И теперь он едва ли захочет с ней расстаться.
Это был его долг, и он знал это. Контрабанда нужна здешним людям, и потому нужен надежный лидер, который мог ее организовать. Как и Кон, Дэвид не мог уклониться от унаследованной ответственности.
Однако она могла уехать куда пожелает.
Но куда?
Она абсолютно не подходила для роли гувернантки или компаньонки, а ее происхождение едва ли добавляло ей шансов стать невестой джентльмена. К тому же она не была уверена, что обладает подходящим характером, чтобы стать хорошей женой, тем более что она уже не была девственницей.
Куда ей податься?
Чем заняться?
Ей нравилось быть секретарем у графа, но такую должность обычно занимал мужчина. И ей не хотелось покидать это единственное место, где она не чувствовала себя чужой.
Вон Джек Крокер работает в своем огороде и, судя по тому, как он устанавливает длинные подпорки, собирается сажать бобы, как делал это ежегодно в течение тридцати лет или даже больше. Во дворе у Фомли она увидела свинью в окружении целого выводка крошечных поросят. Земля в саду помещичьего дома была устлана ковром из лепестков яблонь, что обещало богатый урожай яблок осенью.
Быть своим в такой деревне можно было только в случае, если вы здесь родились. Любой другой человек, пусть даже очень приятный, был бы здесь все-таки посторонним. Она была своей, но так и осталась для них дочерью Мэла Клиста и леди Бел, четы, которая даже не потрудилась ради приличия прикрыть бракосочетанием свой скандальный союз.
Возможно, если бы она могла или хотела жить, как положено молодой леди из помещичьего дома, ее воспринимали бы лучше. Но куда там! Ей надо было все время проводить вне дома, всем интересоваться, обо всем расспрашивать, учиться плавать и ходить под парусом, так что люди вскоре начали шептаться о том, что она, видно, такая же непутевая, как мамаша, и, судя по всему, кончит тем же.
Возможно, именно так и получилось, хотя и менее счастливо.
