Он представил себе, как она с распущенными волосами, босиком идет по полю – дитя природы. И он срывает с нее свободные одежды, ложится с ней в траву, целует теплые груди, слизывает влагу с бедер…
– Ты устал?
Саймон понял, что снова забыл об игре. Собравшись с мыслями, он разыграл свою последнюю карту.
– Нет, не устал. Просто никак не могу сосредоточиться.
– А может, я не даю тебе как следует играть? – Она жалобно улыбнулась. Когда она улыбалась, ее полные розовые губки восхитительным образом создавали ямочки в уголках рта. – Исайя играл со мной только тогда, когда не находил никого лучше.
– В тебе нет духа соперничества.
– Не знаю. – Она собрала со стола карты и вдруг пристально взглянула на него: – Хочешь, я тебе погадаю?
– А ты умеешь?
Щеки Джейн покраснели – как будто ее уличили в каком-то грехе. Что ж, ничего удивительного: ему трудно было представить, что Марта одобряла предсказание судьбы.
– Меня научила одна цыганка, – сказала Джейн, потупившись.
Цыганка? Вот еще одна из тайн его прелестной жены. Он был бы очень не прочь воспользоваться шансом и разгадать их все – в том числе и тайны ее прекрасного тела.
– Ты что, напился? – Она впилась в него взглядом. – Хочешь, чтобы я ушла?
– Нет-нет. – Этого он хотел меньше всего. – Что ж, сообщи, что ждет меня в будущем, хотя я и не слишком этому верю.
Она снова потупилась:
– Не знаю, есть ли у меня этот дар, но иногда я… кое-что угадывала.
Он потянулся к своему бокалу и сделал очередной глоток.
– Только имей в виду: если карты предскажут мне неминуемую смерть, не говори.
Она кивнула:
– Хорошо.
– Нет, черт побери! В любом случае скажи правду.
Заглянув в глаза жены, Саймон невольно поежился; ему вдруг почудилось, что он видит в ее глазах какое-то тайное знание, нечто такое, чему он не мог найти объяснение. Возможно, это знание каким-то чудесным образом пришло к ней из прошлых веков – подобно тому, как некоторые качества Черного Адемара, годами таившиеся в засаде, внезапно обнаруживались у какого-нибудь представителя рода Сент-Брайдов.
– Ты будешь король треф, – сказала Дженси. – Короли треф дружелюбны, решительны и целеустремленны. Им нужны действия и результаты.
– А ты тогда кто?
– Моя масть – бубны. Их еще называют бриллиантами. Красивые по виду, но гадкие по сути.
– Я осыплю тебя бриллиантами.
– Не глупи. Я – творение земли и воздуха, а ты – огня и воды.
– Значит, я сам себя гублю?
– Или превращаешься в пар. Все дело в соотношении воды и огня. У тебя, я думаю, огонь правит, а вода усмиряет.
– А у тебя?
Она опустила глаза.
– Не знаю.
– Похоже, твои стихии воюют между собой. Ты полна противоречий, милая женушка.
Но он не собирался сейчас выяснять, что это за противоречия. Ему было довольно и того, что любимая жена находилась с ним рядом.
Глава 10
Дженси смотрела в карты, пытаясь унять сердцебиение. Она пришла сюда вопреки благим намерениям, пришла, не в силах вытерпеть, что рассталась с мужем в раздражении и что теперь теряет драгоценное время, хотя, возможно, никогда уже не увидит Саймона. Она знала, что идет на риск, и приветствовала этот риск. Ей нестерпимо было думать, что Саймон может завтра умереть, – а они даже не поцеловались.
По-настоящему.
Как любовники.
И в то же время Дженси пыталась убедить себя, что пришла только для того, чтобы не оставлять мужа одного в трудную минуту. Однако ей, как она ни старалась, не удавалось себя обмануть – Дженси чувствовала, что ее влечет к Саймону так же, как и его к ней.
Он никогда ее не принуждал, но она знала: достаточно подать ему знак взглядом или жестом – и на них обрушится такая страсть, которую они уже не смогут подавить.
Более того, ее все сильнее влекло к Саймону, и она ничего не могла с этим поделать. Но если она уступит своему влечению… Ах, тогда все еще больше запутается.
«Что же делать, что делать? – спрашивала себя Дженси. – А может быть, карты подскажут?»
Она протянула ему колоду:
– Перетасуй, пожалуйста.
Из руки соприкоснулись, и Дженси тотчас же ощутила жар во всем теле. Она поспешно отдернула руку и отвела глаза.
Молча перетасовав карты, Саймон положил колоду на стол. Дженси раскинула карты веером и сказала:
– Возьми восемь штук.
Выбранные им карты она разложила полукругом, на них положила другие восемь карт, а потом – еще и еще, пока не образовалось восемь кучек. Затем перевернула первый слой, глядя отрешенно, как научилась еще девочкой.
«Не думай ни о чем, дорогая, – говорила ей Сейди Хаскетт. – Карты не для того, чтобы думать. Пусть они сами говорят».
– Туз пик приносит проблемы в делах, король бубен говорит, что мужчина со светлыми волосами станет твоим другом. Семерка червей говорит о том, что ты не уверен в своем пути.
Дженси подняла на мужа глаза. Ей трудно было представить, что Саймон может быть не уверен в себе.
Он молча потягивал бренди, и Дженси опять обратилась к картам, напомнив себе, что надо не думать, а смотреть, что они говорят.
– Трефовая десятка предвещает путешествие. Бубновый валет предупреждает, что молодой блондин может тебя предать, а бубновая королева – легкомысленная женщина, не умеющая хранить секреты.
– Тогда это не ты, – сказал он. Она стрельнула в него глазами.
– Почему ты так думаешь?
– Хочешь сказать, у тебя нет секретов?
– У всех есть секреты.
– Да, верно. Храни свои, если можешь. Но предупреждаю: я намерен со временем их раскрыть.
Дженси в испуге уткнулась в карты.
– Восьмерка треф – хорошие друзья. – Перевернув следующую карту, она вздрогнула. Немного подумав, поняла: даже если она солжет, это ничего не изменит. – Девятка бубен. Будь осторожен с острыми предметами и огнестрельным оружием.
Он пожал плечами и спросил:
– Это означает смертельную рану?
– Нет, не обязательно. И все же лучше бы эта карта была не в первом ряду.
– Какая-нибудь карта предвещает смерть?
– Они никогда не говорят так… откровенно. Девятка пик – карта болезни, а восьмерка и десятка означают плохие новости.
– Но ничего этого не было. Следовательно – все в порядке!
«И правда – хороший расклад», – подумала Дженси, немного успокоившись. Скорее всего Саймон завтра не умрет. Но все-таки ей не нравилась девятка бубен.
