– Прошу прощения… – Саймон снова вздохнул. – Боюсь, что завтра мы с Джейн должны будем уехать.
– Да, конечно, – кивнула герцогиня. – Но давайте хоть сейчас поговорим. О, я слышу детей! Дар, ты рассказал Саймону про детей?
– Нет еще. – Лорд Дариус улыбнулся. – Я взял французских детишек. Двоих. Мы искали их родителей, но боюсь, они останутся у меня. – Дар улыбнулся и повернулся к двери.
Через несколько секунд дверь открылась и вошла служанка. Сделав реверанс, она отступила в сторону, и в комнату вбежали двое детей – мальчик лет шести в нанковых брючках и в жакете и хорошенькая девочка на год-другой младше его; у девочки были кудрявые темные волосы и огромные голубые глаза.
Дети обвели взглядом комнату, словно проверяя, нет ли опасности (почему-то Дженси пришла в голову именно такая мысль), а потом с радостными улыбками подбежали к лорду Дариусу.
– Добрый день, папа! – воскликнули малыши. А потом стали рассказывать про свои уроки и игры; и, конечно же, оба говорили с французским акцентом.
– Тихо, помолчите, – сказал Дар, и дети тотчас умолкли. «Слишком уж они послушные, – подумала Дженси. – Интересно, каким образом они к нему попали?»
– Я с удовольствием вас послушаю, – продолжал Дар, – но сначала надо поприветствовать наших друзей, дядю Саймона и тетю Джейн. А это Дельфи и Пьер, – сказал он, взглянув на гостей.
Девочка присела в реверансе, а мальчик поклонился, но оба смотрели на незнакомцев с подозрением.
– У моего папы много друзей, – сказал мальчик, глядя на Дженси.
Она с улыбкой ответила:
– Много друзей – это великое счастье.
– Друзья моего папы – «повесы». Они убьют любого, кто попытается нас обидеть, – заявил мальчик. – Они обещали.
– Помолчи, Пьер, – с мягким укором сказал лорд Дариус. – Тетя Джейн – жена дяди Саймона, а он тоже наш друг, один из «повес».
Две пары детских глаз уставились на Саймона.
– Это правда? – спросила девочка.
– Конечно. – Саймон улыбнулся.
Дети сразу же успокоились и подошли к герцогине. Называя ее бабушкой, они стали рассказывать ей о своих делах. Повернувшись к Дженси, лорд Дариус пояснил:
– Они все еще боятся незнакомых людей, особенно женщин в темных платьях. Теперь даже наша экономка носит яркие наряды.
«Но почему они называют лорда Дариуса папой? – думала Дженси. – Если это его внебрачные дети, мог бы так и сказать».
Перехватив взгляд девочки, Дженси проговорила:
– Я тоже не люблю темные цвета, Дельфи. Жду не дождусь, когда буду надевать такие же красивые платья, как у тебя.
Кажется, подействовало. Девочка расцвела и повертела муслиновой юбочкой.
– Правда, тетя Джейн? У меня много таких.
Дети вернулись к Дару, они соперничали между собой за его внимание, хотя явно были преданы друг дружке. Малыши умоляли его пойти с ними в классную комнату и посмотреть, что они нарисовали. Дар позволил себя увести, и было очевидно, что он сделал это с величайшим удовольствием.
Когда дверь закрылась, герцогиня со вздохом сказала:
– Не знаю, что будет, если найдутся их родители.
– А это возможно? – спросил Саймон.
– Мы думаем, что нет. Надеемся, что нет. Но вообрази себе, что где-то есть родители, которые их любят, ищут. – Она снова вздохнула. – Все в руках Божьих, а мы делаем, что можем. Они не брат и сестра. Дельфи ничего не могла рассказать о своем происхождении. Или она была слишком мала, или пережила драматические события. А Пьер помнит деревню, нищету, деда с бабушкой. И помнит, что его фамилия – Мартин. Пьер Мартин! Все равно что Джон Смит. Ничего не могу с собой поделать, молюсь, чтобы они остались с нами. Мы их любим… – Она внезапно умолкла. – Так вот, надо устроить ваш завтрашний отъезд. Можете взять до Лондона нашу дорожную карету.
– Спасибо, – сказал Саймон. – Мы собирались задержаться в Лондоне, чтобы купить Джейн кое-что из вещей, но теперь должны без промедления ехать в Брайдсуэлл.
Герцогиня подняла брови:
– Глупый мальчик, где ты хотел купить приличные вещи? Повел бы ее в тряпичную лавку? – Она окинула Дженси взглядом. – Дорогая, у вас такой же размер, как у моей дочери, а у нее столько платьев, что не помещаются в шкафу. Я уверена: сейчас она покупает в Бате новые. Вы позволите мне освободить для них место?
Дженси посмотрела на Саймона и поняла, что он не возражает.
– Буду очень вам благодарна, ваша светлость.
– Тогда пойдемте.
Дженси с герцогиней направились в гардеробную молодой леди. Платьев оказалось больше, чем можно было вообразить, и все необыкновенно красивые, Дженси о таких даже и не мечтала. Герцогиня не ошиблась: после того как на Дженси затянули обязательный корсет, стало ясно, что все они ей подходят.
Надев очередное платье, Дженси разглядывала себя в зеркале. Коричневое, шерстяное, в бронзовую полоску, с длинными рукавами и рюшем – на первый взгляд это платье казалось довольно простым, но оно было превосходно скроено и сшито. В таком наряде Дженси наконец-то почувствовала себя настоящей леди.
– Замечательно! – одобрила герцогиня. – Мэри, где серо-зеленое? – обратилась она к горничной. – Я всегда считала, что оно придает леди Tee болезненный вид. Не думаю, что она надевала его больше одного раза, но оно прекрасно подойдет миссис Сент-Брайд.
Горничная вынимала одно платье за другим, и герцогиня уверяла Дженси, что каждое из них чем-то не устраивает ее дочь.
– Уверяю вас, Тея ни за что не будет его носить. А вот… О, траурное платье! Боюсь, оно вам понадобится очень скоро.
«Из-за неизбежной смерти графа Марлоу и его наследника», – сообразила Дженси.
– Вдовствующая герцогиня умерла во время сезона Теи, такое печальное совпадение. Я вас уверяю, она будет довольна, когда увидит, что этих платьев больше нет.
Из шкафа были извлечены платья довольно сдержанных тонов, но тоже прелестные. Немного подумав, Дженси выбрала коричневое в бронзовую полоску, два теплых прогулочных – одно темно-серое, другое серо-зеленое, – очень красивое шелковое платье цвета слоновой кости, а также черное, безусловно, траурное, но с прекрасной вышивкой и оборками.
– Где черный тюрбан? – спросила герцогиня.
Тюрбан тут же водрузили на голову Дженси, и она с трудом удержалась от смеха, подумав о том, что прямо на глазах становится Важной Персоной.
– Дорогая, вокруг лица должны быть завитки, – сказала герцогиня.
Для Саймона – что угодно.
– У вас есть кто-нибудь, кто может меня подстричь?
Герцогиня нахмурилась:
– Да, только не очень хорошо. Но существует… особенная прическа. – Она послала горничную за некой Вильерс. – А теперь – жакеты, туфли, перчатки…
