Мара села, сердце ее колотилось. Руки ее зависли над ногами Дэра, не смея притронуться к ним. Она заставила себя крепко схватить правую ногу Дэра, как показывал китаец, и начать растирать ее большими пальцами.
Дэр пошевелился, почувствовав прикосновение еще одной пары рук, но Фенг Руюан сказал что-то, и он вновь успокоился.
Она еще никогда ни к кому так не прикасалась, а это был Дэр. От этого у нее кружилась голова, ей казалось, что она может в любой момент потерять сознание. Она пыталась своим прикосновением передать ему свою силу, наполнить жизнью. И пыталась передать удовольствие, которое переполняло ее. Каждый толчок, каждое поглаживание, каждое движение наполняли ее неизвестной ей доселе сладостью. И в этом не было ничего от животного наслаждения. Это чувство было абсолютно чистым.
Она занялась другой ступней, а затем принялась массировать его ногу выше и выше, вплоть до того места, где она была обезображена ужасным, шрамом. Она могла себе представить, сколько труда и самообладания требовалось, чтобы преодолевать боль и нормально ходить.
– Он заснул, миледи.
Тихий голос Фенга Руюана вырвал Мару из другой страны. Она выпрямилась, переживая из-за того, что ее рукам пришлось оторваться от тела Дэра. Музыка не смолкала.
Фенг накрыл Дэра стеганым одеялом и отошел от постели. Мара последовала за ним.
– Я хотел бы кое-что вам подарить, если вы согласитесь принять мой подарок, миледи, – тихо сказал Фенг.
– Разумеется, – заверила его Мара, чувствуя некоторое смущение.
Жестом он пригласил ее в соседнюю комнату. Это была самая обыкновенная спальня, за исключением восточных украшений.
Он поднял что-то с полки и протянул ей небольшой диск размером с монету со странным черно-белым закрученным рисунком.
– Мы называем это инь и ян, леди Мара. Он представляет собой баланс Вселенной, а также тот баланс, которого мы все должны стремиться достигнуть в своей душе.
– Добро и зло? – спросила она, принимая монету из его рук. Диск был гладким, скорее всего из черного дерева и белой эмали. В каждом завитке была точка другого цвета.
– Свет и тьма, – сказал он. – Но тьма ничуть не хуже, чем ночь. Свет и тьма также представляют мужское и женское начала в каждом из нас.
– Тьма – мужское, а свет – женское?
Фенг улыбнулся и покачал головой:
– Ваши традиции не отдают должного женщинам. Темная половина – женская – спокойная, рассудительная, целебная Светлая – мужская – горячая, энергичная и подвижная. В отношениях женщина – это тот камень, вокруг которого движется мужчина. У вас сильный инь, леди Мара.
Она рассмеялась:
– Я всегда представляла себя подвижной и энергичной.
– Не забывайте, в каждом из нас эти стороны должны находиться в балансе. А также, – он прикоснулся к двум точкам, – каждая должна уравновешиваться небольшим количеством другой. Для столь юного создания у вас очень хороший, баланс, и он станет еще лучше, по мере вашего продвижения по пути.
Мара подняла на него глаза:
– Благодарю вас.
– Вы очень хорошо подходите Дариусу, миледи, но вам нужно отдохнуть. Вам тоже предстоит встретить завтрашний день.
Мара собралась уходить, но потом повернулась обратно.
– Пожалуйста, называйте меня Мара.
Он поклонился, сложив руки ладонями вместе.
– Это большая честь для меня, Мара, и она будет еще больше, если вы будете называть меня Руюан.
Мара поклонилась так же, как он.
– Для меня это тоже большая честь, Руюан.
Мара вернулась в свою комнату с диском в руке и тут же заснула. Проснулась она, когда первые лучи солнца начали пробиваться через проем в шторах. Рут будет довольна.
Но тут она поняла, что комната пропитана восточной магией. Она выскочила из кровати и отдернула шторы, но поняла, что это пахнет масло, попавшее с ее рук на простыни. В комнате не было воды, в которой можно было бы постирать, так что она отыскала бутылочку с духами и вылила немного на себя и на кровать. Из-за этого ей досталось за небрежность, но Рут успокоилась, увидев, что ее госпожа энергична и беспечна.
Что же сделать сегодня?
Они с Дэром договорились отправиться на верховую прогулку.
После прошлой ночи это казалось просто глупым, но теперь она многое понимала. Для него обычные дни были не менее важны, чем необычные ночи.
Она написала записку, чтобы напомнить ему о его обещании. Вместе с ответом Рут принесла розовую розу, при виде которой у Мары закружилась голова. Но в записке говорилось «Увы, любовь моя, Годиве придется выехать в другой день. Сегодня состоится военный совет».
«Любовь моя…»
Он впервые написал ей нечто подобное. Эти слова и роза говорили о его любви, какие бы еще беды ни были готовы обрушиться на них. Мара вдыхала аромат цветка и гадала, знает ли Дэр, что она делала прошлой ночью, и что он об этом думает.
– Когда закончите вздыхать над этой розой, может быть, скажете, что вы хотите надеть?
– Доспехи, – ответила Мара. – Я отправляюсь на военный совет.
Глава 24
Когда Мара сошла вниз, роза была приколота у нее на груди. Саймон был категорически против ее участия, но Мара приобрела союзника в лице Дэра, который улыбнулся, увидев розу, несмотря на то, что выглядел вымотанным.
– Разумеется, она должна там быть, Саймон. Ее это тоже касается.
Она взяла его под руку и вошла в библиотеку, где уже собрались все повесы, находящиеся в городе, плюс лорд Вандаймен и майор Хокинвилл.
– У них огромный военный опыт и связи, – сказал Дэр, провожая ее до дивана.
– К тому же, полагаю, они друзья лорда Эмли, – тихо предположила Мара.
– Мы квартировались вместе в Брюсселе, – сказал Дэр.
– Значит, они хорошо тебя знают.
Дэр кивнул.
Николас передал контроль над собранием сэру Стивену Боллу, сказав:
– В этом деле нам понадобится законник.
Стивен взглянул на него так, словно это был не совсем комплимент, но начал излагать проблему с предельной четкостью.
– Скорее всего, все началось в «Олмаке», – заявил Стивен.
– Почему? – спросил Вандаймен. – Эта история могла просто быть принесена туда как пикантная новость дня.
– Потому что в начале вечера ни о чем подобном не говорили, – сказал Леандр. – Мы с Джудит приехали достаточно рано и не слышали и намека на нечто подобное.
Мара решилась высказаться.
– Не понимаю, почему этой сплетне поверили? – спросила она.
