– Какой кошмар… Что нам делать?
– Я не знаю. Дэр мог бы отказаться от дуэли, но это только подтвердит слухи о его трусости.
Мара поднялась.
– Мне нужно пойти к нему.
– Уже половина одиннадцатого, – неуверенно сказала Дженси.
– Какая разница? Рут, подай мне накидку и шляпку.
– Миледи…
– Не спорь. Дженси, ты не могла бы велеть подать карету?
Дженси встала.
– Разумеется, я тоже поеду с тобой, Мара.
В Йоувил-Хаусе они поставили лакея, открывшего им дверь, в неудобное положение. Да, лорд Остри дома. Да, с лордом Дариусом. Но в спальне лорда Дариуса.
– Это не имеет значения, – заявила Мара и поспешила наверх.
Она постучалась, и Саймон открыл дверь. Он недовольно взглянул на них, но все же впустил.
Дэр мерил комнату шагами, и Мара видела, как ему трудно; сейчас разбираться с навалившимися в одну кучу проблемами. Она подошла и взяла его за руку.
– Этот человек – крыса. Нет, скорпион.
Это вызвало его слабую улыбку.
– Только почему-то в этих словах нет ни одной буквы «т». У меня путаются мысли. Он не вправе требовать встречи со мной завтра, но если я не…
– Он сделает все, чтобы это выглядело трусостью. Я думаю, нам нужно встретиться с ним и обговорить все лицом к лицу.
– Как?
– Я попробую убедить его, что не выйду за него даже под дулом пистолета. – Она обвела взглядом всех присутствующих. – Лучше бы я никогда не встречала Баркстеда. Все из-за меня…
– Это не твоя вина, – успокоил ее Саймон, обняв ее за плечи. – Ты же не сделала ничего предосудительного.
Мара расплакалась и во всем призналась. Саймон и Дженси в ужасе смотрели на нее.
– Как ты могла? – спросила Дженси.
– Не знаю. Сейчас это кажется совершенно безумным, но тогда я отнеслась к этому просто как к игре. Конечно, все было очень-очень глупо, но это не причина наказывать меня так сурово! Он подарил мне тот ужасный шелк, Дженси, сопроводив его запиской про нашу брачную ночь. Мне следовало сжечь его, но я сказала Рут, что она может его продать. – Мара содрогнулась. – Он преследовал меня. Следил за мной.
– Ты должна была рассказать мне, – вздохнул Саймон.
– Я и представить не могла… Если произойдет еще что-нибудь ужасное, это опять будет моя вина.
Дженси обняла ее.
– Ничего не произойдет, и ты ни в чем не виновата.
Мара услышала шаги и отпрянула от невестки, чтобы поприветствовать Дэра беззаботной улыбкой.
Но его обмануть было нельзя. Он подошел и обнял ее.
– Мы пройдем через эти шторма в спокойные воды. Поверь мне, вместе мы все преодолеем, Мара. Поехали, разберемся с Баркстедом.
«Золотой крест», где обычно проводил вечера Баркстед, был популярным местом. За монетку они узнали от швейцара номер его комнаты и как туда пройти. Саймон постучал в дверь и назвал свое имя.
Дверь распахнулась. На пороге стоял Баркстед с высокомерным выражением лица, которое, впрочем, тут же изменилось.
Они все вошли. В комнате был еще один человек – тот краснолицый офицер из «Олмака». Он зло посмотрел на них и назвал свое имя:
– Лоустофт. Секундант Баркстеда.
Баркстед не сводил восхищенного взгляда прищуренных глаз с Мары. Та сделала шаг к нему и сказала:
– Послушайте, Баркстед, вы совершили ужасную ошибку. Я знаю, что мои действия навели вас на неверные мысли, но я не люблю вас. Я никогда не любила вас и не хотела выйти за вас замуж. Вы должны мне верить. – Она повернулась к сопровождающим ее мужчинам: – Пожалуйста, оставьте нас.
– Нет, – ответил Дэр.
Баркстед оживился:
– Видите! Почему же вы не видите? Если вас привели сюда силой, значит, вас заставили это сказать! Я не позволю вам выйти замуж за такого бесчестного человека, как Дебнем.
Мара ударила его. Она не хотела так делать, но это произошло само собой, когда она услышала оскорбление в адрес Дэра. Ее кожаные перчатки должны были смягчить удар, но Баркстед отшатнулся так, словно его ударили шпагой, а затем рванулся к ней, задыхаясь от злости.
Дэр встал между ними. Баркстед замахнулся на него, но Лоустофт схватил его за руку.
– Вы распространили обо мне сплетню, – сказал Дэр.
– Какую сплетню? – спросил тот, и взгляд его дрогнул.
– Слух о том, что я сбежал во время сражения при Ватерлоо. К счастью для вас, у нас есть свидетель, которому известна правда.
Мара постаралась не выказать удивленного облегчения и увидела недоумение на лице Лоустофта.
– К счастью? – Баркстед задрал подбородок. – Почему это должно доставлять мне удовольствие?
– Поскольку мне не придется предпринимать никаких действий, чтобы заставить вас публично признать, что вы распустили эту сплетню из чистой злобы.
– Пытаетесь запугать меня своим титулом? – фыркнул Баркстед, но отступил на шаг. – В наши дни нельзя заставить общество проглотить ложь, всего лишь пользуясь своим титулом! – возмущался он. – Или красть детей и оскорблять беззащитных женщин для вас норма жизни? – Он склонил голову и посмотрел на Дэра исподлобья. – Вы собираетесь жениться на женщине, которую обесчестили?
– Вы когда-нибудь встречались с мадам Клермон? – спросил Дэр. Видимо, опиум наделял человека бесконечным терпением.
– Вы отрицаете, что она живет сейчас в вашем доме и предъявляет права на вашу дочь?
– Нет.
– И вы хотите сказать, что в дом герцога пускают любого оборванца, который расскажет жалостливую историю?
– Послушайте, Баркстед, – заявил Дэр, – уже около года я пытаюсь найти родителей этих детей. Разумеется, мне интересен каждый претендент на эту роль. Я проверяю рассказ женщины, но она сейчас одна в чужой стране, и мои родители были так добры, что предоставили ей крышу над головой. Она для меня совершенно посторонний человек, и в то время, когда была зачата Дельфи, я был еще в Кембридже. Я никогда и не говорил, что Дельфи – моя родная дочь.
Факты и почти сверхъестественное спокойствие Дэра произвели сильное впечатление на капитана Лоустофта и, казалось, сбили спесь с Баркстеда.
– Так в чем же правда, приятель? – растерянно спросил Лоустофт, до сих пор слушавший молча.
Губы Баркстеда скривились, словно он пытался сдержать слезы.
– Я… должно быть, я ошибался. Я только хотел защитить ее, – сказал он своему другу. – Она так молода, так невинна. – Он вновь повернулся к Маре: – Вам нужен человек, который заслонит вас от трудностей жизни. Вы не знаете… Как вы можете знать, что для вас лучше?
