– Конечно, если все в порядке…
Он посмотрел на девушку и принял ее замороженное состояние за согласие.
Священник подошел к маленькому столику и вытащил из потертого портфеля документ. Расправив бумагу, он достал перо и чернильницу и принялся исправлять лицензию.
Кристиан недоверчиво наблюдал за ним.
– Ваше имя, сэр? – повернулся к нему священник.
– Это чудовищно, – возразил Кристиан. – Я не сделал ничего плохого. Я узнал о планах Мура и прибыл сюда, чтобы спасти девушку.
Он не заметил никакого изменения в выражении лиц окружавших его людей. Казалось, все они наслаждались разыгравшимся спектаклем. Так римская толпа стремилась увидеть, как кого-то скормят львам, мрачно подумал Кристиан.
– Если вы хотите деньги за свидетельские показания, – предложил он зрителям, – я буду щедрее ее.
– Тогда покажите свое золото, – сказал один из слуг.
Правду сказать, при нем было всего несколько монет, а золота еще меньше. Он был наследником, но его отец небогат и к тому же обременен обязательствами.
Кристиан снова попытался воззвать к разуму.
– Девушка может идти домой и забыть об этом. Брак со мной запрет ее на всю жизнь.
– Не глупите, – сказала тетушка, поворачиваясь от стола, за которым священник под ее бдительным оком трудился над лицензией. – Подобный брак легко расторгнуть.
Кристиану хотелось в это верить, но насколько он знал, брак, заключенный по лицензии или после объявления имен, нерасторжим.
– Доркас вернется домой замужней, – объявила тетушка. – Меня не собьешь, так что называйте свое имя.
Кристиан предпочел бы предстать перед судом, но его ум лихорадочно подбрасывал мрачные альтернативы. На суде больше десятка человек поклянутся, что он совершил убийство.
Обратись он за помощью к полковнику и семье, погубит этим сомнительным делом едва начавшуюся военную карьеру. Его полк через несколько дней отправляется в Канаду воевать с французами. И горстка мужланов не помешает ему сражаться за короля и страну.
Мур мертв. Этого не скроешь, но, вероятно, удастся убедить полковника Хауарда в своей версии. И зачем он ввязался в это дело? Впрочем, взглянув на бледную трясущуюся девушку, Кристиан пожалел, что не прибыл раньше.
– Накиньте на нее одеяло, – резко сказал он.
Его слова, казалось, изумили всех, но один из подручных тетушки сдернул с кровати одеяло, закутал в него девушку и помог ей сесть на скамью.
– Ваше имя, приятель! – отрезала дородная дама, возвращая Кристиана к жестокой действительности.
Что ж, придется пройти через этот фарс. Как она сказала, нет нужды никому об этом рассказывать.
И нет никакой нужды называть настоящее имя…
Кристиан лихорадочно придумывал фамилию и вспомнил, что уже назвал ее. Черт, кто его за язык тянул! Теперь можно поменять только свое имя на какое-нибудь банальное и распространенное.
– Джек Хилл, – сказал он. Наверное, Джеков Хиллов сотни.
Дама кивнула и повернулась к священнику, колдовавшему над документом. Кристиан снова посмотрел на девушку. Та куталась в одеяло, словно птичка, пытающаяся согреться. Она напомнила его младших сестер. Кристиан надеялся, что Мур горит в адском пламени. Не важно, какую глупость совершила девушка, сбежав с этим негодяем, она не заслужила такого страдания.
– Имя отца? – спросил священник.
Сыновей часто называют в честь отцов, поэтому Кристиан сказал:
– Джон Хилл. – На самом деле отца звали Джеймс.
– Полагаю, что вы не женаты, приятель? – По тону дамы было ясно, что в противном случае Кристиана не ждет ничего хорошего.
– Мне только шестнадцать, если помните.
– В таком возрасте можно жениться. Продолжим.
– Мы можем обойтись без ножа у моего горла? – с деланным спокойствием спросил Кристиан. По крайней мере можно будет вынести экзекуцию с достоинством.
– Что? – Дама, казалось, впервые заметила нож. – Уберите это сейчас же. Он не сбежит, если только у него крылья не вырастут.
Кристиан тут же встал и поправил мундир. Он ощупал рану в боку, которая оказалась простой царапиной. Однако отличный жилет пропал.
Хилл потребовал шпагу, и когда ему ее вернули, вытер клинок и вложил в ножны. Потом снял с кровати простыню и набросил ее на труп Мура.
Теперь, когда он лучше контролировал ситуацию, его напряжение ослабло. Если этот обман поможет девушке сохранить остатки репутации, пусть будет так. К тому же брак, заключенный в гостинице с женихом, назвавшим вымышленное имя, по подчищенной лицензии, распадется. Не успеют и чернила высохнуть.
Он повернулся к женщине:
– Ваше имя, мэм? И моей невесты.
– Я Абигейл Фроггат, а она Доркас Фроггат.
Доркас Фроггат. Кристиан вздрогнул. Взяв себя в руки, он спросил:
– Из?
Женщина прищурилась, словно раздумывая, не приставить ли ему снова нож к горлу.
– Из Шеффилда, если это вас интересует. Давайте займемся делом.
Один из подручных пышнотелой тетушки извлек девушку из одеяла. Он, вероятно, не злой человек, поскольку попытался поддержать ее. Но та отстранилась от него и, вскинув подбородок, с достоинством шагнула вперед. О ней мало что можно сказать – костлявая, бледная, растрепанная, яркий макияж, с помощью которого она пыталась выглядеть старше, размазался. Но Кристиан оценил ее храбрость.
Ему трудно было произнести слова клятвы, поскольку он – человек чести, никакого намерения лелеять это блеклое создание, пока смерть не разлучит их, не имел. Но Кристиан напомнил себе, что это пустая формальность ради спасения ее репутации.
Его невеста, казалось, тоже с трудом произносила слова, но тетушка отрывисто проговорила: «Я, Доркас Фроггат…» – и девушка повторила за ней. Кристиан одел ей на палец дешевое металлическое кольцо, поданное священником. Затем подписал документы, за ним – его невеста, тетушка и один из ее подручных. Священник зарегистрировал брак в ветхой книге и ослепительно улыбнулся:
– Благослови Господь счастливую пару!
Миссис Фроггат повернулась к аудитории.
– А теперь идите, выпейте за жениха и невесту. – Она бросила владельцу гостиницы несколько монет, и толпа двинулась вниз по лестнице.
В комнате осталось шесть человек.
– Я могу идти? – холодно поинтересовался Кристиан.
– Пока нет. – Внушительная миссис Фроггат повернулась к священнику: – Составьте мне документ.
– Я не клерк, мэм!
Абигейл Фроггат бросила на стол три гинеи.
Священник открыл чернильницу, снова взял ручку и под диктовку тетушки написал брачный контракт. Кристиан понял, что как муж Доркас теперь обладает властью над ней и над ее собственностью.
