– Вы завтра едете в Йорк, сэр. Возможно, они уже уедут, когда вы вернетесь. Я завел легкую интрижку со служанкой Оссингтонов, сэр. Могу еще постараться.
– Помни о фатальной хитрости женщин.
– Я этого никогда не забываю, сэр.
Кристиан игнорировал невысказанное предупреждение.
– Тогда можно проверить Недер-Гризли.
– Это давнее событие, сэр.
– В таком маленьком местечке подобные драмы не забывают. Может, и о священнике помнят.
– Я и туда могу отправиться, сэр.
Кристиан отбросил кости цыпленка.
– Правильно. Поезжай туда послезавтра. Мы встретимся в Недер-Гризли и продолжим путь оттуда.
– А если вы не появитесь, сэр? – спросил Барлиман.
– Жди неделю, потом каретой возвращайся в Лондон и сообщи Иторну.
– Я скорее отправлюсь на ваши поиски, сэр.
– Делай, как приказывают. Если я окажусь в беде, Иторн поможет.
– Странно, что вы не оставили это дело его светлости, сэр.
– Не вмешивайся, черт тебя побери. Тут ничего опасного нет.
– Вспомните, сколько хлопот она вам доставила за несколько часов. Если ее узнают, вы оба попадете в переплет. Установили новую награду в двадцать гиней. За такие деньги многие родную мать продадут.
– Черт. Но у меня не было выбора. Любой мужчина поступил бы так же.
– Помнится, многие этого не сделали, сэр.
Барлиман, как всегда, прав.
Большинство мужчин лишь наблюдало за происходящим, некоторые подбадривали толпу.
– Возвращайся в Донкастер. Придется тебе идти пешком. Твоя лошадь нужна для нее.
– Хорошо, сэр.
Барлиман ушел. Кажется, он даже насвистывал.
Кристиан посмотрел на изгородь, Кэт все еще одевалась в тени. Невозможно отрицать, что его дела покатились под откос с тех пор, как он ее встретил.
– Мне нужна помощь.
Кристиан обернулся, понимая, что ей тяжело далось это признание.
– В чем дело?
Тишина. Потом еле слышный вздох.
– Корсет.
– А-а-а… – Кристиан едва сдерживал смех. – Вы его надели?
– Да, но его нужно зашнуровать.
Подойдя, он сообразил, что бледное пятно – это нижняя юбка, сорочка и светлый корсет.
– Вам нужно выйти из тени, чтобы я мог найти петли.
– Вам никогда не приходилось зашнуровывать корсет в темноте? – сухо спросила она, но подчинилась.
– Расшнуровывать – да, Зашнуровывать – нет.
Проклятый лунный свет, он скользил по ее шее над вырезом сорочки, оставляя в интригующей тени впадинку позвоночника. Кристиан аккуратно зашнуровывал корсет, ощущая ее сладкие изгибы и запах – после всех приключений от нее пахло землей, но сохранился след духов с запахом роз.
– Корсет отлично подошел, – сказал он. – Вам повезло.
– Корсет подошел, потому что он мой собственный, – холодно ответила она и повела плечами: – Вы зашнуровали слишком свободно.
– Так удобнее ехать верхом.
– Верхом? – повернулась она к Кристиану.
– Вы предпочитаете идти?
Спустя миг Кэт спряталась в тень, и он деликатно отвернулся. Вскоре она сказала:
– Я готова.
Повернувшись, Кристиан увидел, что она во всем черном. Он велел Барлиману найти что-нибудь респектабельное, а не ханжеское.
Темное платье с длинными рукавами дополняли черные перчатки. Единственными светлыми пятнами были косынка-фишю, заправленная в корсет, и завязанный под подбородком чепец. Она, должно быть, сумела обуздать свои волосы, поскольку ни одна прядь не выбилась. Поверх чепца была надета плоская черная шляпа с широкими полями.
– Никто не узнает кокетливую миссис Хантер, – сказал Кристиан, – но могут поинтересоваться, почему вы в трауре, а я – нет. На вашей шляпе есть лента?
Она потянулась проверить.
– Да.
– Придется пожертвовать ее мне. – Он вынул перочинный нож и срезал ленту. – Булавки есть?
Она вынула одну из скреплявших косынку, и Кристиан прикрепил черную ленту к своему рукаву.
Кэт до сих пор не ела, и он принес ей кусок цыпленка и хлеб. Она нетерпеливо набросилась на еду. Кошка жалобно мяукнула, и Кэт поделилась с ней.
– Видите, кошка знала, что рано или поздно вы ее покормите.
– Вы позволили бы ей голодать?
– Мы теперь от нее не избавимся. И как мы это объясним?
– Я что-нибудь придумаю.
– Не сомневаюсь. Так кто умер? – спросил Кристиан в ответ на ее колючий взгляд.
– Что?
– По какому поводу траур?
Она снова откусила кусок цыпленка.
– Мой дед по матери.
– Почему именно он?
– Поскольку я его не знала.
– Достаточно веская причина. Мы едем в Йорк на похороны.
– Тогда почему мы блуждаем по сельской местности?
– Хороший вопрос. Я воспользовался возможностью заняться по дороге коммерцией.
– Чего я не одобряю, – с некоторым удовольствием сказала она, – как неуважение к покойному.
– Это оправдывает наши пререкания. Очень умно. Каким делом я занимаюсь?
– Продажа дамских шляп.
Кристиан усмехнулся. Кэт обрела второе дыхание.
– Ну уж нет. Торговля лошадьми.
– Неуважаемая профессия. О чем еще вы знаете достаточно, чтобы отвечать на расспросы?
– В приличном обществе?
Она издала звук, который с равным успехом мог быть смешком или возмущенным фырканьем.
– В приличной гостинице, где вы можете столкнуться с представителем любой профессии.
– Сдаюсь. Я буду праздным джентльменом со скромными средствами, который свернул с дороги, чтобы посетить друга. Готовы?
Она доела последний кусочек.
– Да.
Кристиан собрал ее старую одежду.
– Не будем оставлять следов. – Он запихнул все в седельную сумку. – Едем. Завтра в Йорке вы будете в безопасности.
Кэт не двигалась.
– Ночь в гостинице с вами?!
Ему не понравилось, как она произнесла последнее слово.
– Я не злодей. Я сэр Галахад.
– Святой и непорочный?
– Тогда Ланселот. Менее совершенный, но все же герой.
– Прелюбодей?
– Всего лишь неблагоразумный! Это вы заперты в брачную клетку, Кэт, как Джиневра в старых легендах. А я, как Ланселот, волен любить.
