– Вы ангел, миссис?..
– Барнби, сэр. – Она присела в реверансе и, кажется, даже зарумянилась.
Каро проснулась в темноте, не понимая, где находится. Конечно, не дома, в Латтрел-Хаусе. Все, от грубого матраца до затхлого запаха одеял, говорило об этом. Где-то поблизости пахнет пивом.
И она в постели в корсете.
Потом она вспомнила! Вспомнила – не веря себе, – весь этот невозможный день. Это, должно быть, наваждение.
Но она на грубой кровати, рядом с ней мужчина. Каро быстро проверила одежду. Все на месте, но она спала так крепко, что не заметила, как он лег.
Каро тихо подвинулась ближе и вдохнула. Это типично мужской запах или присущий только ему?
От него пахло землей, теплом, чем-то пряным. Она не могла найти этому названия, но вдыхала, чувствуя успокоение и непринужденность. Это пробудило воспоминания о запахе его разгоряченной кожи в момент слияния, его вкусе в миг поцелуя.
Ее тело напряглось в потаенном месте. Каро изогнулась, будто приспосабливаясь к грубому матрацу, пустота внутри требовала заполнения.
Боже милостивый! Она всегда считала, что это должно происходить только между мужем и женой. Муж и жена.
Могла жена, согретая теплом мужа, проснуться ночью и прошептать: «Муж…»?
И тогда он проснулся бы, повернулся к ней, и начались невиданные удовольствия брачного ложа?
Потянувшись, Каро нащупала прекрасное полотно его рубашки. Лучше бы рубашки не было. Она хотела в последний раз прикоснуться к его горячей коже, грубому шраму, крепким мускулам. Что еще на нем надето? Ее пальцы скользнули вниз и замерли. Ни бриджей, ни белья. Обнаженная кожа. Каро отдернула руку. Но Кристиан, шевельнувшись, повернулся.
Она попыталась отодвинуться, но он обнял ее.
– Моя Кэт снова любопытствует? – пробормотал он, явно улыбаясь.
Каро вздохнула. Она тонула в его жаре.
– Ваша Кэт голодна, – вырвалось у нее.
Он уткнулся в ее шею.
– Вы пропустили ужин.
– И еще не время завтракать, – ответила она с гулко бьющимся сердцем.
– Джентльмен не должен позволять леди голодать.
– Да?
– Именно.
Повернув ее, он коснулся губами ее рта. Она прижалась ближе, и он крепко поцеловал ее. Его руки начали творить волшебство.
Но потом он замер, положив руку на лиф платья.
– Корсет, – сказал он.
Каро села и расстегнула платье, но когда попыталась снять его, Грандистон снова уложил ее на спину.
– Корсет не помеха.
Его пальцы скользили по косынке, и Каро вздрогнула от этого легчайшего прикосновения. Крепкая нога легла поперек ее ног, удерживая на месте, но это воспринималось как ласка.
Кристиан медленно высвобождал заправленную в корсет косынку. Он знает, как уголки ткани задевают грудь, заставляя напрягаться и затаить дыхание в темноте?
Каро повернулась к нему, нашла его губы и, целуя, прижала его к себе. Впервые поцеловала, а не ответила на его поцелуй!
Но он отстранился.
– Медленнее, медленнее. Здесь особое сокровище, Кэт. Позвольте показать вам.
Его пальцы, скользнув по корсету, ласкали сначала один сосок, потом другой. Каро закрыла глаза и закусила губы. Какое сладкое ощущение.
Ее соски выступили над краем корсета.
Корсет сильно давил грудь, но, гранича с болью, это, казалось, усиливало удовольствие.
– Вообразите, как это выглядит, – мягко сказал он. – Тугие розовые почки.
Каро могла вообразить.
– Коснитесь.
Он провел ее указательным пальцем по пику. Сладкая истома, растекаясь от груди, заливала ее тело и ум. Каро убрала руку, но Грандистон заменил ее своими губами и, высвободив второй сосок, ласкал их по очереди.
Каро застонала.
– Вообразите, – бормотал он между сладкими муками, – мы на великолепном балу. Мы познакомились меньше часа назад, сначала просто встретились взглядами. Мы оба здесь с другими партнерами, но нас неодолимо тянет друг к другу. Мы обменялись банальными фразами. Мы танцевали, разговаривая глазами… но наши глаза были красноречивы.
Его рука проникла под ее юбки, но лишь поглаживала колено.
– Мы ускользнули. Как нам повезло, что мы нашли эту маленькую комнату. Здесь нет огня и свечей. Тут холодно и темно, но комната пуста. Мы нашли эту кушетку. Она покрыта мягким бархатом, но вы этого почти не чувствуете. Нет времени раздеваться. И уж конечно, нет времени снять корсет…
Каро сейчас была с ним в той комнате, на бархатной кушетке… но ее рука наткнулась на нагое бедро.
– Хотя вы, сэр, полуголый.
Грандистон, рассмеявшись, ущипнул ее, и она сладостно вздрогнула.
– Вы необузданная и требовательная любовница. Вы сорвали с меня одежду. Она разбросана по комнате. Вы знаете, что это означает. Если нас здесь застанут, нашего греха не скрыть. Они увидят мою наготу и вашу выставленную напоказ грудь.
Каро напряглась, как будто это могло случиться.
– Это безумие, – сказала она, не отличая игры от реальности.
– Безумие с обеих сторон, – согласился он и снова припал к ее рту.
Только когда он оказался между ее широко распахнутыми бедрами, Каро заметила, что он уже поднял ее юбки. Средоточие ее женственности пылало от желания, и когда он начал входить в нее, ей казалось, что он действует слишком медленно. Обхватив его ягодицы, она прижимала его к себе, запрокинув голову и давясь криком.
Он замер и хрипло сказал:
– Правильно. Никакого шума. – Наклонившись, он жарко прошептал ей на ухо: – Бал в самом разгаре. Прислушайтесь. Слышите музыку? И голоса. Они приближаются? Уже у двери?
– Почему вы ее не заперли?
– Может быть, запер. – Его губы скользнули по ее груди к набухшим соскам. – А может… – он посасывал тугой бутон, – и нет.
Каро заткнула рот кулаком, чтобы заглушить стоны, – сладко лаская соски, он снова начал двигаться в ней. Она выгнулась так, что только плечами опиралась на кровать, потом рухнула и снова выгнулась. Он все увеличивал темп.
Она заглушила почти все звуки, но гости бала, весь королевский двор могли ворваться сюда со свечами в руках. Но имело значение лишь их слияние, все сильнее распалявшее ее страсть.
Да, да, да!
Вот так! И так! И еще…
Собственный интенсивный ответ потряс Каро, но это было прекрасное потрясение. Не сравнимое ни с чем.
И снова она ощутила восхитительный союз их тел и сердец.
В жаркой тишине он тихо рассмеялся:
