— Значит, вы из провинции?
— Больше вы не вытащите из меня сведений, раб.
Чем дольше она кокетничала, тем большая опасность ей угрожала, поэтому Белла сказала:
— А теперь прощайте, — и проскользнула обратно в бальный зал.
Молясь, чтобы он не последовал за ней, Белла быстро разбила ряд танцоров, не обращая внимания на недовольство, а оказавшись у дальней двери, оглянулась.
Белла почувствовала горькое разочарование, увидев, что он остался на пороге террасы и, совершенно потеряв интерес к ней, разговаривает с седым мужчиной в простой одежде.
«Вот видишь, идиотка, эта короткая встреча, этот поцелуй ничего для него не значат». Озадаченная его сдержанным, напряженным поведением, Белла решила ненадолго задержаться.
А затем он с противоположного конца комнаты посмотрел прямо на нее, и Белла могла поклясться, что глаза у него под маской округлились от изумления. Испугавшись теперь совсем другого, Белла отвернулась, решив уйти из зала, но в дверь как раз входила группа гостей и ей пришлось отступить в сторону.
Оглянувшись, Белла бросила быстрый взгляд на пастуха: он не сдвинулся с места и не отвел от нее глаз. Белла сделала шаг к двери, но теперь заметила, что кое-кто из гостей внимательно смотрит на нее — прямо на нее. Маски скрывали выражения лиц, но пристальные взгляды казались почти алчными.
Неужели в ней узнали самозванку? Ее собираются разоблачить?
Одна из женщин, скривив губы, окинула ее взглядом с головы до пят. Черт, неужели этот паршивец нарушил ее наряд и теперь у нее неприличный вид? Белла взглянула вниз — все в порядке, даже звезды на ногах. Однако что-то было не так, только она не понимала что. Почти ослепленная паникой, Белла, воспользовавшись промежутком в толпе, быстро пошла направо. Она понятия не имела, куда направляется, и мечтала только найти укромное место, чтобы прийти в себя.
— Какой скандал! — услышала она негодующее шипение.
Белла вздрогнула, словно ее ударили, но, оглянувшись по сторонам, поняла, что на нее никто не смотрит. Три греческие богини разговаривали почти шепотом, как разговаривают сплетницы, и торжествующе улыбались, готовясь уничтожить чью-то репутацию.
Белла еще раз оглянулась по сторонам, но поблизости больше никого не было.
Ее сердце забилось спокойнее, мысли прояснились.
Нагнувшись, словно ей нужно поправить ремешок сандалии, Белла прислушалась к шепоту.
— На месте преступления, дорогие. Совершенно точно!
— И кто?
— Как я слышала, Грандистон. Хихиканье.
— Тогда неудивительно. Невероятно мужественный в этой старинной кольчуге…
Грандистон? Имя было смутно знакомым, но Белла не могла вспомнить того, кому оно принадлежало. Был ли он достаточно знатным, чтобы служить мишенью для посланий леди Фаулер? И кто была женщина?
Одна из беседовавших, очевидно, задала тот же вопрос.
— Психея Джессингем.
Это имя Белле было знакомо, потому что у леди Фаулер говорили о греховной любовной связи леди Джессингем с Айторном, но в список леди Фаулер она не входила. Леди Фаулер в юности заставили выти замуж за отвратительного старика, и она сочувствовала другим женщинам, страдавшим от такой же участи, даже если они грешили.
Теперь леди Джессингем была вдовой, но леди Фаулер оставалась верной своей политике, хотя и хотела бы обвинить Айторна в том, что он не женится на женщине, чью репутацию опорочил.
— Психея и Грандистон?
Дамы заговорили тише, и Белла напрягла слух. Неужели леди Фаулер опять откажется использовать скандал, в котором замешана Психея?
— Она так и не научилась осмотрительности, — сказала одна из сплетниц. — Ну и что именно они увидели?
Раздалось бормотание, а затем та, что все знала, выразительно сообщила:
— Совершенно растрепанная, платье спереди разорвано…
Внезапно осознав, что три богини неприветливо смотрят на нее, Белла слегка улыбнулась и поспешила прочь, поймав на ходу еще лишь одно слово:
— Ротгар…
Черт! Неужели великий маркиз тоже причастен к этому? За время, проведенное следи Фаулер, Белла познакомилась с некоторыми скандальными фактами и теперь знала, что иногда мужчины делят одну и ту же несчастную женщину. Это определенно может быть темой для послания. Но бедная жена лорда Ротгара носит ребенка, а ее уже и так заставили принять в свой дом незаконнорожденную дочь мужа.
Нужно узнать больше. Где состоялось это скандальное свидание Грандистона?
Глава 7
Торн как мог быстро пробирался через толпу, не показывая своего нетерпения, так как большинство присутствующих узнали его, а он не хотел вызывать у гостей беспокойства. Свое раздражение он тоже скрывал, но сердился на самого себя. Он не успел предупредить скандал, потому что пренебрег своим долгом. Вместо того чтобы наблюдать за происходящим и не спускать глаз с короля, он выскользнул на террасу, чтобы поразвлечься с очаровательной нимфой-амазонкой.
Проклятие, ему пришлось отпустить Келено неузнанной, но обнаружилось осиное гнездо, которое нельзя оставить без внимания. Кристиана застали в одной из дальних комнат особняка с какой-то женщиной, и застал их не кто иной, как Психея Джессингем. Она рассчитывала заполучить Кристиана в мужья, и поэтому подняла крик до небес.
О чем только думал Кристиан? Он уже был замешан в историях с тремя назойливыми женщинами, не говоря уже о том, что имел глупость в шестнадцать лет жениться на йоркширской девушке, которая проходила под зловещим именем Доркас Фроггат. Он считал ее умершей, но не так давно узнал, что она жива. Разыскивая ее в надежде аннулировать брак, он влюбился в миссис Хантер, которая, узнав, что он женат, бросила его.
Торн был готов схватить с ближайшего столика китайскую вазу и швырнуть ее в стену.
— Сэр.
Резко обернувшись, Торн увидел римского воина.
— Вас приглашают, — сурово сообщил воин.
Торн выругался, правда, про себя, и повернул обратно к празднующим — не мог же он не подчиниться желанию короля.
Георг выбрал своим нарядом простую тогу, чтобы не выделяться среди других, но, конечно, из этого ничего не получилось. Все были осмотрительны и остерегались кланяться, делать реверансы или любым другим способом демонстрировать, что узнали его.
—Я узнал, что произошло небольшое недоразумение, сэр, — сказал Торн, сам едва удержавшись, чтобы не поклониться. — Прошу простить меня.
— Очень скверно, — отозвался король, но явно с добродушным юмором. — Это супруги, да?
Супруги? Торн скрыл удивление и склонил голову в подтверждение житейской мудрости.
— Сила супружеской любви, сэр.
