— Я знаю, где ваш сундук, мисс, — сказал Генри. — Я принесу его в вашу комнату.
Камеристка Лусинды закусила губу, но помощь так и не предложила, и только Джейн, простая служанка, вскинув голову, пообещала:
— Я приду и помогу вам, мисс.
В своей комнате Белла вытащила все из гардероба и комода — жалкая коллекция, но слишком большая для маленького сундука и вряд ли стоящая хлопот. Несмотря на труд, вложенный в эти вещи, Белла очень надеялась, что вскоре приобретет одежду получше.
Сколько денег она унаследовала? Так как леди Раддел надеялась, что Белла покинет Карскорт, их должно быть достаточно. Сколько же там могло быть? Покроет ли наследство отпущение грехов? И новые корсеты, шелковые чулки, ленты, душистое мыло?..
Укладывая вместе с Джейн все свое нижнее белье и два из четырех перешитых платьев, Белла мечтала о магазинах.
Последними отправились в сундук толстые пачки писем от ее прабабушки.
Леди Раддел, узнав, что Белла получает ее письма распечатанными, начала иногда вкладывать в конверт и другие — письма от какой-то леди по имени Фаулер, которая, как сообщалось, старается исправить аристократическое общество, обнажая его пороки.
«Эта женщина сумасшедшая, — писала леди Раддел. — Не могу понять, какую пользу она принесет, распространяя истории о неблаговидном поведении высшего света, но ее письма чрезвычайно занимательны, особенно для тех из нас, кто не в состоянии посещать столицу. Правда, к сожалению, нынешние повесы редко отличаются от тех, что были во времена моей юности, и мало кто из них подает надежду на исправление. Маркиз Ашарт, время от времени приезжающий в Уэльс навестить своих бабушек, весьма привлекает тельный, и граф Хантерсдаун очаровательный негодник. Подобные им мужчины служат еще одной причиной читать ее письма, дорогая. В один прекрасный день ты освободишься из своей клетки, а этот мир безнравственный, и подчас безнравственность имеет красивую упаковку. Я не хочу, чтобы ты снова попалась в западню».
На самом деле Белла не убегала с красавцем Саймоном Нейскортом — лишь согласилась на свидание с ним и этим себя погубила.
Вначале письма леди Фаулер скорее поражали, а не забавляли Беллу. Белла считала себя знающей все на свете, но, конечно, это была глупость семнадцатилетней девушки. Она, естественно, ничего не знала о некоторых грехах, подробно описываемых леди Фаулер, и считала невероятным, что они распространены среди пэров и членов парламента и встречаются даже в среде высшего духовенства.
Леди Фаулер также возмущалась несправедливостью закона, который не давал женщинам почти никаких прав и позволял мужчинам господствовать над ними. Белла чувствовала, что в этом она духовно близка с прабабушкой.
Поцеловав последнюю пачку писем леди Раддел и про себя поблагодарив ее, Белла положила связку к остальным уложенным вещам.
— Вот и все.
Белла взглянула на часы и, обнаружив, что прошло уже полчаса, внезапно испугалась, что брату и сестре удалось отговорить мистера Клаттерфорда от его намерения. Надев шляпу поверх простого чепца и заколов ее длинной булавкой, она взяла свою поношенную накидку и заштопанные перчатки и бросилась обратно в маленькую гостиную.
Мистер Клаттерфорд в одиночестве пил чай с оладьями, и, увидев Беллу, улыбнулся.
— Готовы? Превосходно. — Он встал и вытер салфеткой губы. — Сэр Огастус и ваша сестра заняты какими-то делами, но я полагаю, мы можем обойтись и без прощания, а?
— С удовольствием. — Белла все же не могла не спросить: — Это правда?
— Вы о деньгах? Да, дорогая.
— Сколько их? — с глухо стучащим сердцем спросила Белла.
— Недвижимость еще оценивается, но где-то около пятнадцати тысяч фунтов. Ваши родственники были так потрясены этим, что, шатаясь, отправились приходить в себя.
Белле хотелось рассмеяться, но она решила, что не будет даже улыбаться, пока не выйдет отсюда, вернее, пока не окажется за пределами Карскорта.
Когда дверь отворилась, Белла, с облегчением закрыв глаза, сказала:
— Это Генри с вашим плащом, мистер Клаттерфорд. Идемте же!
Когда они выходили, Генри подмигнул Белле.
— Спасибо вам, — шепнула она, слегка улыбнувшись ему. — Если вы или Джейн пострадаете из-за этого, свяжитесь с мистером Клаттерфордом в Танбридж-Уэльсе. Мы поможем.
Быстро спустившись по лестнице, они вышли из дома. Генри с грумом погрузили ее сундук, а Белла, сев в экипаж, напряженно сжалась, смертельно боясь, что Огастус придумает какой-нибудь способ остановить ее. Она не понимала, почему он с таким неистовым упорством продолжал бесчеловечное издевательство над ней, начало которому положил их отец.
Пока была видна входная дверь дома, Белла не отрывала от нее взгляда, но дверь оставалась плотно закрытой, и это, необъяснимо почему, начало беспокоить Беллу, Лучше видеть, как Огастус грозит кулаками, чем находиться в неведении, где он и что делает.
Когда дверь наконец скрылась из виду, Белла перевела взгляд на мистера Клаттерфорда.
— Не знаю, как благодарить вас, мистер Клаттерфорд.
— Этого не нужно, не нужно, — похлопал он ее по руке. — Простите, что не приехал сюда на ваш день рождения, как хотела леди Раддел, но у нас шли сильные дожди. Дороги размыло, и я подумал, что это неразумно.
В Карскорте не было ворот, а границы имения обозначались столбами, и сейчас Белла увидела, как они остались позади — первый признак свободы, но она все еще находилась на территории, занимаемой арендаторами Огастуса.
Вскоре экипаж уже ехал по улице деревни Каре-Грин. Еще вчера поездка сюда воспринималась бы как освобождение, но сегодня Белла чувствовала себя так, словно еще была в тюрьме. Понимая, что, если ее вернут обратно, она этого не переживет, Белла посмотрела на мистера Клаттерфорда, размышляя, не может ли он быть частью какой-то тщательно продуманной хитрости.
Он неожиданного крика экипаж остановился, а Белла в ужасе застыла.
Глава 4
— Здесь какая-то женщина, мисс, — доложил грум, открыв дверцу. — Она хочет поговорить с вами.
С быстро бьющимся сердцем выглянув наружу, Белла увидела полную крестьянку, у которой голова была обмотана шарфом, женщина прижимала к себе сверток.
— Я миссис Гассидж, мисс Белла. А раньше была Пег Оукс. Я работала прислугой в школе, когда вы были девочкой, а потом вышла замуж за Гассиджа, помощника егеря.
Белла ее узнала, но все еще не могла ничего понять. Сверток — это подарок?
— Да, конечно. Что я могу сделать для вас, миссис Гассидж?
Она помнила Пег Оукс как добрую, веселую женщину и прилежную работницу.
На морщинистом лице появилось нечто среднее между улыбкой и гримасой, и Пег неожиданно выпалила:
— Можно, я поеду с вами, мисс Белла? Нехорошо, что вы уезжаете вдвоем с мужчиной. Тем более после… — Она неопределенно поморщилась. — Не то чтобы я когда-нибудь думала… И, понимаете, теперь, когда Билл умер, у меня никого нет. Детишек у меня никогда не было, я поздно вышла замуж.
