— Пока этого хватало. Вот только я думаю… каково было бы сблизиться по-настоящему. Полюбить…
— …на час… но лучше навеки, — прошептала девушка, глядя на пламя.
— Именно так. А теперь твоя очередь делиться секретами.
— О нет! Я целиком состою из секретов. — Она принужденно улыбнулась. — Раскроется один — и я распадусь на части.
Син вдруг поднялся, рывком поставил ее на ноги и увлек к мутному, испятнанному зеркалу. Они отразились в нем, нагие, искаженные плохо отшлифованным стеклом и неверным светом. И все-таки мужчина был Сином Маллореном, а вот женщина — кто была она? Это оставалось тайной даже для нее самой. Маска оставляла открытыми только припухшие от поцелуев губы.
Син начал ласкать Честити, наблюдая за ней. Она тоже следила за тем, что происходит с распутной незнакомкой, голова которой запрокинулась на мужское плечо, губы приоткрылись, грудь вздымалась все чаще — короткими жадными вздохами. Ее партнер не был охвачен желанием, он лишь ласкал и наблюдал.
— Это мне не нравится, — сказала Честити.
— Лгунья.
— Не нравится, что каждый из нас теперь сам по себе. Лучше останемся в постели.
— Если я узнаю твои тайны, ты, быть может, и распадешься на части, но не исчезнешь — просто сложишься заново, в новое, более сильное целое.
— Но я перестану быть собой!
— Быть может, так оно и лучше.
Син по-прежнему ласкал ее, и протесты звучали все тише.
— Чего ты хочешь? — наконец прошептала Честити.
— Тебя. Всю тебя! Доверься мне.
— Разве я не доверилась?
— Только телом, а этого мало. Доверься мне душой.
— Не могу!
Честити вырвалась и бросилась к своей одежде, намереваясь схватить ее и бежать из комнаты. Син толкнул ее на матрас и прижал сверху тяжестью своего тела.
— Мы не прощались.
— Мне больше нечего тебе дать!
— Куда ты пойдешь? К другому?
— Никогда!
— Тогда доверься мне.
Син поцеловал ее со страстью, и девушка ответила на поцелуй. Щеки ее были мокры от слез, слезы выскальзывали из-под черного бархата маски, но ей было все равно.
— Плачь, Хлоя, — сказал Син с грустной улыбкой, — оплакивай нас. Эту ночь ты запомнишь.
Они снова любили друг друга странным, сумасшедшим образом, поднимаясь почти до самых вершин наслаждения, но не уступая ему, чтобы наконец испытать его силу втройне. Иногда о милосердии молила Честити, а иногда Син, а насытившись, они уснули у догоревшего огня.
* * *
Девушка проснулась, когда утренний свет только начинал просачиваться сквозь пыльное окно. Осторожно, чтобы не разбудить Сина, она выбралась из-под покрывала. За ночь комната совершенно остыла, холод пробирал до костей. Долго смотрела она на Сина, превозмогая желание коснуться. Их единственная ночь закончилась, и она уже ни на что не имела права, кроме торопливого бегства. Когда медлить дальше стало невозможно, Честити бесшумно оделась. На возню со шнуровкой не было времени, поэтому корсет она решила нести в руках — в это время суток вряд ли кто-то еще бродил по дому. И даже если так, одежды на ней хватало и без того. Ключ от спальни Хедерингтона, коротавший ночь под матрасом, был теперь зажат в кулаке.
Дверь скрипнула, Честити замерла, но Син не шевельнулся. Тогда она покинула комнату, однако стоило двери захлопнуться, как глаза его открылись. Это вороватое бегство казалось унылым, безрадостным завершением лучшей в его жизни ночи любви. Он добился, чего желал, и, казалось бы, должен был ощущать законную гордость, а ощущал лишь уверенность в том, что уже не сможет обойтись без этой женщины и не позволит ей обходиться без него.
Больнее всего было вспоминать минуту, когда подобранная Грешемом потаскушка привалилась к его спине, он вдохнул аромат ее кожи и узнал духи. Все радости жизни померкли разом оттого, что падший ангел оказался просто блудницей. Он увел ее тогда ради мести, а не наслаждения. Увел, заранее полный отвращения к уловкам опытной шлюхи, но был тронут робкой, неопытной страстью — настолько, что не удивился бы, окажись Честити Уэр девственницей. В этом случае он не тронул бы ее, потому и колебался до последнего, даже проникая в ее тело.
Она не солгала, когда сказала, что уже знала мужчину, но девственность хрупка, взять ее легко, да и в конечном счете не в ней дело. Главное — невинность души, и он убедился сполна, что душа ее невинна.
Где она сейчас? Без сомнения, заново вживается в образ Чарлза. Он не станет решать этот вопрос, пока не поймет, как лучше действовать в таком случае. Им придется нелегко. Свет косо смотрит на того, кто берет в жены падшую женщину. От него могут отвернуться, а Родгар пойдет на все, чтобы помешать этому браку. Но никто, даже брат, не властен остановить его. Сегодня он получил Честити Уэр, и он оставит ее с собой навсегда. Она еще не знает об этом, но впереди у них много дней и ночей. Ему по силам преодолеть все преграды. Они даже кстати, потому что не дадут скучать. Син поднялся и потянулся. Он чувствовал себя титаном, властелином мира. Одеваясь, он весело насвистывал.
Глава 12
Вся во власти смятенных мыслей, Честити сама не заметила, как оказалась в холле. Отсюда до спальни Хедерингтона было ближе, чем если вернуться на черную лестницу, зато выше был и риск на кого-нибудь наткнуться. Вид у нее был непрезентабельный — может, стоило все-таки надеть лиф? Но дом был объят тишиной, только откуда-то издалека (скорее всего из игорного зала) доносились голоса. Как-то не верилось, что игра прервется именно теперь. Честити потуже стянула ворот сорочки и направилась к лестнице.
Единственная лампа в холле догорала, чад смешивался с тяжелым запахом пота и перегара. Местами паркет был усеян в спешке сброшенными предметами туалета, под фикусом темнела большая лужа. Это никак не могла быть кровь, иначе кругом не было бы тихо. А впрочем, случись в доме резня, обшарь его полиция — они с Сином остались бы в неведении.
Припомнив прошедшую ночь, Честити улыбнулась вопреки печали. Она не так представляла себе физическую любовь. Страсть спаяла их тогда в единое целое, и это искупало все беспросветное будущее, всю боль разлуки. Распутнице Хлое предстояло исчезнуть навеки, а ей — вернуться в другую выдуманную роль, и поскорее, пока не проснулся Син.
Желая поскорее оказаться на месте, девушка утратила осторожность и пнула ногой пустую бутылку. Та отлетела и с оглушительным звуком ударилась о стену.
— Кто здесь?
Честити замерла, потом медленно повернулась. В дверях одной из комнат стоял маркиз Родгар, весь залитый ярким светом, с пятирогим подсвечником в руках. Поставив подсвечник, он направился к ней. Девушка бросилась прочь, но Родгар был быстрее и цепко поймал ее за руку.
