Все это совсем не походило на то, как, по мнению Честити, должна вести себя в брачную ночь респектабельная супружеская пара. Однако она с готовностью приблизилась. Син отступал, пока не повалился на постель.
— Вот, я весь твой. Делай со мной все, что пожелаешь.
Она была настолько зачарована видом янтарного пятна, что потянулась к нему и лизнула.
— Боже мой!
Она бросила опасливый взгляд, но Син не возражал против ее дерзкой выходки, скорее как будто наоборот. Осмелев, Честити слизала языком всю сладкую начинку до последней крошки. Краем глаза она видела, как все чаще вздымается грудь Сина, ощущала волны его дрожи. Повинуясь внезапному порыву, она оседлала его.
— Нет еще!.. — начал Син, но умолк, только судорожно прижал ее бедра к своему телу. Это было короткое, страстное слияние, целиком пронизанное счастьем быть вместе и любить друг друга.
Позже, держа ее в объятиях в упоительном облаке смешанных запахов, Син покачал головой и усмехнулся.
— Я не так представлял себе первый раз!
— Прости, наверное, мне не стоило…
— Стоило, очень даже стоило. Я говорю совсем не об этом. Просто мне хотелось, чтобы первый раз был совершенным, был вершиной любви.
— Он и был таким. Вот только если ты предпочел бы взять меня, а не наоборот…
— Можешь «брать» меня, когда захочешь. Поверь, я всегда наверстаю упущенное!
На этот раз они соединились медленно, смакуя каждый миг.
* * *
На другой день Честити и Син бродили по старинным улочкам Винчестера, держась за руки и являя собой воплощение взаимной любви. Они совершенно потерялись в своем счастливом маленьком мирке и вернулись оттуда, только повинуясь оклику:
— Капитан! Это опять вы! А ведь я вас помню. — Парнишка на углу ухмыльнулся им своей плутовской ухмылкой.
— Вот тебе за хорошую память, — сказал Син и бросил ему золотую гинею. — Пожелай нам семейного счастья.
— И кучу детей! — крикнул этот умудренный опытом пострел, пряча гинею в карман.
Они пошли дальше, но улыбка Честити скоро померкла. Она зябко закуталась в свой плащ.
— У людей долгая память, Син.
Тот промолчал. Они повернули два раза и оказались перед банком Дарби. Их торжественно провели в кабинет мистера Дарби, где всех ждал херес.
— Чем могу быть полезен, милорд?
— Я здесь затем, чтобы оговорить финансовые права своей супруги. Прошу устроить так, чтобы она могла от моего имени изымать требуемые суммы, пока мы еще здесь, в Англии. Что? Вот и отлично! Видишь, дорогая, мистер Дарби лично за этим присмотрит.
— Леди Маллорен, для меня честь быть вам полезным. Примите мои сердечные поздравления в связи со вступлением в брак!
— Тебе совершенно незачем тревожиться, — сказал Син, когда они снова оказались на колючем воздухе поздней осени. — Мы не просто обелили всем известную Честити Уэр — мы заставили ее навсегда исчезнуть. Теперь ты леди Честити Маллорен, и ничто плохое тебе больше не грозит.
— Помнишь, что ты сказал мне однажды? Что в день нашей встречи родился заново. Наверное, я тоже, хотя только теперь у меня появилось имя.
Она адресовала ему сияющую улыбку, и он схватил ее в объятия прямо посреди улицы.
— Все это хорошо, милая, но лично я не возражал бы стать всем известным. Например, всем известным супругом. Только представь себе, что будут говорить: «Уж этот пресловутый Син Маллорен! По-прежнему верен своей жене и счастлив, как ребенок!» Но все это еще впереди, а сейчас нас с нетерпением ждут уютная комната и мягкая постель…
Они повернули к гостинице и вскоре скрылись из виду, но счастливый смех Честити, казалось, все витал в древних каменных стенах.
