За сверкающими витринами магазинов лежали дорогие товары, привезенные со всех концов света. Порция рассматривала их, всем сердцем желая купить что-нибудь для своей семьи. Как бы понравилась Пру вот эта кружевная лента — и всего-то один шиллинг за ярд.
Но Порция подавила в себе это искушение. Она ничуть не лучше Оливера, если собирается сорить деньгами.
Пора было возвращаться на Дрезденскую улицу, но Порция вдруг обнаружила, что заблудилась. Она ничуть не испугалась, так как взяла с собой карту Лондона и, развернув ее, стала изучать: итак, чтобы пройти в нужном направлении, ей надо пересечь Мальборо-сквер. Просто чудесно — она увидит знаменитую площадь Лондона. Говорят, что это одна из красивейших площадей города.
Так оно и оказалось. Окруженная со всех сторон прекрасными домами различных стилей, площадь включала в себя обнесенный оградой парк с красивыми деревьями, клумбами и даже большим прудом, где плавали утки. Даже в это мрачное время года парк был великолепен. Каким же восхитительным он должен быть весной и летом!
Порция услышала веселый смех и, посмотрев на пруд, увидела детей, под присмотром своих нянь кормящих уток.
«Оказывается, у Лондона много лиц, — размышляла Порция. — Шумный и порочный в одной своей части, он может быть тихим и очаровательным в другой».
Прислонившись к ограде, Порция с удовольствием наблюдала за четырьмя играющими ребятишками. Один из мальчиков заметил ее и робко помахал ручонкой. Она помахала ему в ответ. Няня насторожилась, но не сказала ни слова, и Порция продолжала наблюдать.
В свое время у нее были женихи, которые предлагали ей руку и сердце, но она всем им отказала. Мать находила ее поведение неразумным, но Порция считала, что она должна абсолютно доверять человеку, с которым свяжет свою жизнь. Ей казалось, что Ханна должна понимать ее после своего первого неудачного брака, но та думала совсем иначе: какой-никакой, а все-таки мужчина.
Если бы Порция приняла тогда хоть одно предложение, у нее были бы сейчас дети, а теперь ее удел оставаться старой девой: она уже не первой молодости, и у нее нет никакого приданого.
Если она останется старой девой, то все же может иметь племянников — детей Оливера. Окруженная племянниками и племянницами, она будет жить в Оверстеде и много работать, чтобы сделать их имение процветающим. Ее мать будет жить с ней, ухаживая за садом и внуками.
Порция заметила, что на нее смотрит маленькая девочка, и постаралась отогнать грустные мысли. Но девочка уставилась на что-то за ее спиной.
— Зенон! — закричала она вдруг.
Порция оглянулась и встретилась взглядом с Брайтом Маллореном, стоявшим на другой стороне улицы. У его ног сидела большая собака, темная шелковистая шерсть которой сияла на солнце. Собака виляла хвостом и смотрела на детей.
Улыбающаяся няня открыла детям ворота, и они устремились к собаке. Та отскочила, дети бросились за ней. Собака снова увернулась, но дети преследовали ее. Порция приняла было детей за маленьких мучителей, пока не поняла наконец, что они играют в знакомую им всем игру.
— Вы любите детей? — услышала Порция за спиной чей-то голос и, оглянувшись, обнаружила Брайта Маллорена.
— Конечно, я люблю детей, — ответила она взволнованно.
— Как можно говорить «конечно, люблю» об этих маленьких чудовищах.
— Кажется, ваша собака о них другого мнения.
— Мой пес считает, что приносит себя в жертву ради воспитания подрастающего поколения.
Лицо Брайта было серьезным, хотя глаза светились улыбкой.
Порция тоже не могла удержаться от улыбки.
— А мне кажется, что он получает истинное удовольствие от игры с детьми, милорд.
— Нет, он просто дурачит нас.
Порция улыбнулась шире, и Брайт ответил ей тем же. Его улыбка была такой нежной и искренней, что, казалось, он рад их случайной встрече.
Порция решила, что все это сплошное притворство, но лицо Брайта светилось такой теплотой и радостью, что могло растопить даже каменное сердце.
Сегодня Брайт был одет просто — темный жакет, коричневые кожаные бриджи, высокие черные сапоги. В руках он вертел хлыст, что наводило на мысль о недавней верховой прогулке. В отличие от нарядного шелкового камзола и напудренного парика в этой повседневной одежде не было ничего впечатляющего, ничего завораживающего. Однако такая простота наводила Порцию на опасные мысли — он был обычным человеком, под стать Порции Сент-Клер из Оверстеда, Дорсет. С таким человеком она могла общаться. Он мог ей понравиться, и она даже могла его полюбить.
«Господи, никогда! Ни за что на свете!»
— Вы живете здесь, милорд? — спросила Порция, и все встало на свои места: обыкновенный человек не мог жить в таком богатом квартале.
— Да, вон там. — Брайт указал в сторону роскошного особняка, расположенного неподалеку от площади. — Не стоит особенно восхищаться. Он принадлежит моему брату.
— Маркизу Ротгару?
«Аристократ высокой пробы, Порция. Помни об этом!»
— Вы, кажется, изучали мое родословное древо, мисс Сент-Клер? — удивился Брайт.
Делая вид, что наблюдает за игрой. Порция отвернулась, стараясь скрыть смущение.
— Конечно, нет, милорд. Просто это всем известно.
— Что еще известно всем? — прошептал он ей чуть ли не в самое ухо.
— Вы напрашиваетесь на комплименты, милорд? — спросила она, пытаясь унять в голосе дрожь.
Он рассмеялся и встал перед ней так, что ей волей-неволей пришлось посмотреть на него, чтобы не показаться невежливой.
О Боже! Если Брайт Маллорен и так был необыкновенно красив, то улыбка делала его еще краше!
Он придвинулся к ней ближе — сейчас между ними почти не было свободного расстояния.
— Сомневаюсь, — начал он с обворожительной улыбкой, — что то, что говорят о моей семье, можно отнести к разряду комплиментов.
— Говорят, вы очень богаты.
— А что говорят по поводу источника наших доходов?
— Говорят, что вы собираетесь жениться на деньгах!
Слова вырвались сами собой, и Порция была готова провалиться сквозь землю.
— Не смущайтесь, — утешил Брайт. — Это правда. А что еще нам, младшим сыновьям, остается делать?
Брайт взял руку Порции и большим пальцем потерся о нее, и, хоть они оба были в перчатках, тепло его руки обожгло ей кожу.
— Может быть, работать? — спросила она более резко, чем хотела.
— Боже избави!
Брайт снова слегка притянул ее к себе. Как он смеет?! Здесь, где из окон за ними наблюдают сотни глаз!
— Еще говорят, что вы зарабатываете деньги за карточным столом, — выпалила Порция, скорее чтобы напомнить себе, кто перед ней, чем из желания оскорбить его.
