— О чем вы говорите? — не вытерпела Порция.
— О том, чтобы держать в секрете ваше настоящее имя, — объяснил Брайт.
— Но никто не узнал меня, — возразила Порция и сразу же вспомнила, что ее узнал сам Брайт и, возможно, Форт. Она еще туже затянула на себе простыню.
— Никто не вычислит вас, — сказал Брайт, — пока не возникнут подозрения. Порция вздрогнула.
— Но вы же узнали меня.
— Только тогда, когда услышал имя.
— Форт тоже узнал.
— Я поговорю с ним, — сказал Брайт и, прежде чем Порция успела возразить, добавил:
— Вы должны вести себя естественно, и тогда никто ни о чем не догадается.
— Просто поехать домой и делать вид, что ничего не случилось? — с удивлением переспросила Порция. — А что вам еще остается? Выбор невелик.
— Невелик! Мне все это совсем не нравится. По лицу Брайта пробежала насмешливая улыбка, и Порции захотелось ударить его.
— Мирабель доставит вас домой, — сказал он и изысканным поклоном. — А bientot, petite*.
* До скорого, крошка (фр.)
Брайт направился к своей компании, а Порция со смешанным чувством потери и сожаления смотрела ему вслед, так как, несмотря на его слова о скором свидании, знала, что этого не будет — она уезжает из Лондона.
Мирабель привела Порцию в свой кабинет.
— Двадцать процентов мне и триста гиней Кутбертсону. Твоя доля — сто восемьдесят гиней. Совсем неплохо за такую пустяковую работу.
«Совсем даже неплохо», — с удовлетворением подумала Порция, с отвращением вспомнив лицо толстого человека, с которым Брайт заключил пари. Теперь ее совесть будет спокойна — он заслуживает того, чтобы тратили его деньги.
— Ты должна переодеться, — сказала Мирабель и повела ее в спальню.
Оставшись одна, Порция подошла к зеркалу и всмотрелась в свое отражение: она увидела лохматую незнакомку, которая извивалась в руках Брайта. Содрогнувшись от отвращения, она выплюнула подушечки, сорвала маску я длинный черный парик.
С туго стянутыми на затылке волосами на нее глядела из зеркала прежняя Порция Сент-Клер. Но прежняя ли? У настоящей Порции никогда не было таких красных губ, таких знающих, глубоких глаз. От нее никогда не исходил такой терпкий запах.
Порция подбежала к тазу с водой и тщательно вымыла лицо. Сорвав с себя отвратительное платье и безвкусные украшения, она протерла водой каждый участок кожи, который хранил запах масла. Но отвратительный запах сохранился в складках сорочки, и она сорвала ее, натянув на голое тело корсет и нижнюю юбку.
Надев чулки и свое простенькое платье, Порция снова подошла к зеркалу. Теперь перед ней стояла настоящая Порция Сент-Клер, старая дева из поместья Оверстед, Дорсет.
При ней осталось самое главное в ее жизни — ее девственность.
Брайту хотелось остаться с Порцией и проводить ее домой, но он чувствовал, что ее нервы напряжены до предела, и в этом не было ничего удивительного. Он и сам ощущал себя совершенно разбитым. Не говоря уже о сильном возбуждении, он испытал целую гамму чувств, раньше ему незнакомых.
Неужели он когда-то серьезно думал, что влюблен в Нериссу? Ничего похожего на сегодняшнее он никогда к ней не испытывал. Она нравилась ему за красоту, предполагаемое целомудрие и ряд других качеств, необходимых для жены. В основе выбора ее в качестве возможной жены лежал холодный расчет.
Порция же была просто необходима ему. Он испытывал к ней точно такое чувство, какое испытывает изголодавшийся человек при виде пищи. Если бы не сидящие за стеной любители острых ощущений, он бы взял ее, настолько велико было его желание.
Он правильно поступил, поручив Порцию заботам Мирабель, которая доставит ее домой и проследит, чтобы с ней ничего не случилось. Ему самому лучше вернуться к компании и тем самым показать всем, что он ни в коей мере не заинтересован в девушке.
Направляясь через шумную комнату к игорному столу, Брайт мысленно решал возникшие перед ним вопросы. Надо во что бы то ни стало разделаться с Кутбертсоном, но сделать это без лишнего шума, не привлекая постороннего внимания. Надо что-то решать с Оливером Апкоттом. Надо дать понять Бриджуотеру, что у него больше нет возможности поддерживать проект в будущем.
В мыслях Брайта была полная путаница. Однако, игнорируя любопытные взгляды друзей, Брайт занял свое место за карточным столом. Все молчали, и только Престонли с улыбкой посмотрел на него. Брайт улыбнулся ему в ответ, хотя его отвращение к этому человеку осталось неизменным. Возможно, он ему еще пригодится. Надо попробовать обыграть его с тем, чтобы расплатиться с остальным долгом Порции. Это было бы просто чудесно.
Однако к концу игры Брайт проиграл небольшую сумму. Приказав подать себе вина, он встал из-за стола и отошел в сторону.
Правильно ли он поступил, оставив Порцию на попечении Мирабель? Не подвергает ли он себя и свою семью опасности?
К Брайту подошел Эндовер.
— Что все это значит? — спросил он.
— Пари, — ответил Брайт, потягивая вино.
— Так ли? — недоверчиво спросил Эндовер. — Такой человек, как ты, не может серьезно воспринимать Престонли. Зачем ты связался с ним?
— У меня на то свои причины.
— Не сомневаюсь.
Эндовер отпил вина и с загадочной улыбкой посмотрел на Брайта.
— Я все время думаю о злополучном игроке, его сестре и загадочном должнике Кутбертсона…
— Перестань о них думать, — посоветовал Брайт. Эндовер прищурился:
— Я стараюсь не делать этого, но мысли преследуют меня. Советую тебе быть осторожным.
— Я уже подумал об этом, — ответил Брайт, постукивая пальцами по стакану. Неопределенно пожав плечами, он вернулся к столу. — Продолжим игру, джентльмены.
Стараясь забыть о Порции Сент-Клер, Брайт сосредоточился на игре, намереваясь как следует подоить Престонли. Однако ему не везло, он проиграл целых пять партий и вынужден был признать, что удача на сей раз покинула его. Они с Эндовером уже проиграли выигранные раньше деньги и вот теперь проиграли еще три сотни гиней.
— Я отправляюсь домой, джентльмены, — сказал он, бросая на стол карты. — Вас подвезти, Барклай?
— Но еще очень рано, милорд, — заметил с удивлением сэр Вильям.
— Вы дали мне возможность возместить мои убытки, милорд, — сказал довольный Престонли, подсчитывая выигрыш.
— Я с радостью предоставлю вам еще одну такую возможность, — ответил Брайт, вставая из-за стола.
— Домой или на Дрезденскую улицу? — спросил шепотом Эндовер, когда Брайт проходил мимо него.
— Ты становишься невыносим, — ответил Брайт, останавливаясь возле друга. — Ты надоел мне до смерти.
