Но надо спешить, а то наступит утро, и он зайдет к ней в спальню.
Дверь, ведущая к выходу, легко открылась, и Порция в полной темноте стала осторожно спускаться по ступеням. На нижней площадке она остановилась и снова прислушалась, но было тихо. Все слуги спали.
Пройдя коридор, она подошла к входной двери и в темноте нащупала засов. Она отодвинула его, открыла дверь и выглянула в холодную темноту. Возможно, сейчас, сделав шаг на улицу, она раз и навсегда положит конец своему счастью.
Но о каком счастье может идти речь? Оно закончилось уже несколько дней тому назад, когда Брайт организовал похищение ее брата.
В воздухе пахло сыростью — похоже, собирался пойти дождь или снег, и Порция натянула капюшон.
Она вышла на боковую улицу и побежала к дому Форта. Улицы были полны опасности, но она старалась не думать о них.
Наконец она благополучно добралась до Абингдон-стрит и остановилась, раздумывая, в какую дверь ей постучаться. Немного поколебавшись, она направилась к парадному входу.
Дверь открыл хорошо знакомый швейцар. Увидев ее, он застыл от удивления. Почему? Может, ему уже известно, что сегодня утром мисс Порция Сент-Клер вышла замуж за Брайта Маллорена?
Но, похоже, он просто растерялся, увидев ее на пороге, и когда она решительно шагнула вперед, впустил ее. С глумливой усмешкой он провел Порцию в маленькую, скромную приемную, предназначенную для визитеров низшего сословия, но Порция не возражала. Самое главное, что Форт был дома.
Швейцар ушел, но через несколько минут вернулся с более уважительным выражением лица и провел ее в другую комнату.
Это был красиво обставленный кабинет, и Форт уже ждал ее здесь.
Как только дверь закрылась, он с удивлением воскликнул:
— Какого черта ты явилась сюда!
— Я хочу поехать с тобой в Оверстед.
От удивления он не мог вымолвить ни слова.
— Но ведь сегодня твоя первая брачная ночь, — наконец выдавил он.
— Это к делу не относится, — ответила Порция, чувствуя, что краснеет. — Брайт отказался отвезти меня туда. Он сказал, что мы поедем на север. Я не смогла переубедить его и решила отправиться одна.
— Но… но что ты сделала с ним?
— Сделала? — переспросила, нахмурившись. Порция.
— Ты усыпила его? Надеюсь, ты не застрелила его? Услышав тревогу в его голове, Порция чуть не рассмеялась, хотя ей больше хотелось плакать.
— Конечно, нет. Я дала ему понять, что не желаю… Он слишком джентльмен… Он оставил меня в покое. Слезы мешали ей говорить.
— Фу ты, черт!
Форт с такой опаской смотрел на Порцию, будто у нее в руках было заряженное ружье.
— И ты хочешь, чтобы я взял тебя в Дорсет, в трехдневное путешествие?
Порция в отчаянии смотрела на него.
— Ты считаешь, что я могу быть счастлива в доме Маллоренов, не зная ничего о своем брате?
— Ты обязана быть счастлива, — оборвал ее Форт. — Тебе чертовски повезло. Мы уже давно не дети! Как ты думаешь, что сделает Брайт, если узнает, что ты была у меня дома?
Такая мысль не приходила Порции в голову.
— Он не подумает ничего плохого… Форт, мне нужно поехать в Оверстед. Я просто обязана туда поехать. Если я поеду туда каретой, то Брайт поймает меня и вернет назад.
— Он вернет тебя так или иначе, и тогда тебе не поздоровится. Тебе лучше вернуться к нему сейчас, пока никто ничего не узнал.
— Я не боюсь его, — заявила Порция, как обычно вздернув подбородок. — Я должна узнать всю правду об Оливере.
— Хорошо, если ты хочешь знать правду, то нам лучше поехать в аббатство Ротгара, а не в Оверстед.
— Почему в аббатство?
— Потому что его привезли туда.
— И ты отвезешь меня к Ротгару?
— Не могу же я отпустить тебя одну. Форт внезапно улыбнулся и стал похож на Форта времен их детства.
— Я всегда подозревал, что моя судьба быть убитым одним из Маллоренов, так зачем идти наперекор ей? И кроме того, мне тоже хотелось бы знать, что они сделали с Оливером. У меня нет никакого сочувствия к этому глупцу, но я против убийства.
— Я тоже против, — ответила Порция, представив себе долгие годы, проведенные вдали от Брайта. — Ну если мы решили ехать, то в путь.
— Мы не можем выехать прямо сейчас, — ответил Форт, глядя в окно. — Собирается дождь, и луна закрыта тучами.
— Но я не могу оставаться у тебя всю ночь!
— Тебе следовало бы подумать об этом раньше. Я всегда знал, что твоя безрассудность доведет тебя до беды. Может быть, все-таки тебе лучше вернуться в дом Маллоренов…
— Нет. Когда мы сможем выехать? Нам надо отправиться туда до рассвета.
— Мы отправимся, как только разойдутся тучи. Если же нет, нам придется ждать до рассвета, чтобы видна была дорога. В таком случае оставайся здесь. Я скажу швейцару, чтобы он держал рот на замке.
Порция села на кушетку, чувствуя себя совершенно разбитой. Когда она действовала, то тяжелые мысли не приходили ей в голову. Сейчас, когда она немного отдохнула, они стали одолевать ее с новой силой. Если бы она только могла подчиниться Брайту, своему мужу, то лежала бы сейчас в супружеской постели. Если бы только Оливер не попал в такое страшное положение.
Но если бы Оливер не запутался в долгах, она никогда бы не встретила Брайта. Только его долги привели их в Мейденхед. Навряд ли он подошел бы к ней во время случайной встречи в парке. Не познакомился бы он с ней, и просто играя с Оливером.
Что, размышляла она, заставило Брайта играть с Оливером? Теперь она его хорошо знала и не верила, что он «хищник». Возможно, все было именно так, как говорил Брайт: джентльмен не может отказаться сесть играть с другим человеком.
Возможно, их первая встреча в Мейденхеде на том бы и закончилась, если бы опять не Оливер и связанный с ним Кутбертсон. Именно после случая в борделе Брайт увлекся Порцией по-настоящему.
В комнату вошел Форт.
— Ты принимал участие в аукционе у Мирабель? — спросила она.
— Да, — ответил Форт, пряча глаза и помешивая дрова в камине.
— Что бы ты сделал, если бы купил меня?
— Возможно, больше, чем Брайт Маллорен. — Он неопределенно пожал плечами. — Конечно, я бы постарался, чтобы ты не досталась Спинхолту или Берколлу, но нам было бы трудно выбраться оттуда без скандала. Мне пришлось бы лечь с тобой, но я не стал бы тянуть. Мне бы и в голову не пришло придумать такое странное пари. Подумай, — добавил он еще раз, — может, тебе все-таки лучше вернуться к мужу, которому ты многим обязана.
