— Это как боль, — прошептала она. — Скорее как нестерпимый зуд. Это внутри меня!
Она почувствовала его внутри себя.
Ей захотелось, чтобы он проник глубже, но просить об этом казалось неприличным.
— Продолжай говорить, — подбодрил он ее, — а я буду двигаться дальше.
Посмотрев на него, она увидела насмешливый вызов в его глазах, прикрытых тяжелыми веками, и громко рассмеялась:
— Я могу поймать тебя на слове
Он улыбнулся:
— Когда-нибудь ты расскажешь мне, откуда невинные девицы знают так много. Да, если ты поймаешь меня на слове, ты выиграешь. Но я бы хотел знать, что ты чувствуешь. Давай притворимся, что твои слова направляют мое орудие любви.
Внезапно все слова выскочили у нее из головы, за исключением совершенно неуместных полузабытых молитв.
— То, что было, — в отчаянии пролепетала она, — мне понравилось.
— Да что ты говоришь, — прошептал он, не отрывая рта от ее груди, но она уловила смех в его голосе.
— Полагаю, поэтому вы и наблюдали. Я всегда думала, что такие вещи происходят в темноте, но, знаете, когда видишь, то ужасно возбуждаешься… О! — Он продвинулся чуть дальше. — Да! Э… я не возражаю, милорд.
— Я понял. Зови меня Форт.
— Форт.
Эльф вспомнила, как мечтала произнести его имя в волшебной темноте в постели. Хотя они были не в постели и не во мраке, но удовольствие от звучания его имени привело ее в восторг. Она повторила его и, приподняв голову Форта, прильнула к его губам, вкладывая в поцелуй мучительную потребность в нем, вызванную его близостью.
Он вернул ей поцелуй, но когда они разомкнули губы, оказалось, что они ненамного продвинулись вперед.
— Как можно так мучить даму, несносный вы человек!
— Тогда продолжай говорить, негодница. — Дрожь пробежала по его телу. — Имей совесть, Лизетт, скажи, что ты чувствуешь.
— Я готова растерзать вас! — воскликнула Эльф почти сердито. — Мне жарко, я вспотела. У меня все ноет. — Успокоившись, она передвинулась ближе к нему. — У-ух, — охнула и дернулась назад.
Сильные руки сжали ее бедра и резко притянули к себе. Острая боль пронзила ее, и она вскрикнула, когда он полностью вошел в нее.
Теперь она знала, насколько глубоко это может быть.
Выпрямив спину, она застыла, испытывая поразительные ощущения, не все из которых были приятными.
— Полагаю, я больше не девственница.
— Если ты сейчас начнешь жаловаться, я тебя задушу. — По напряженному голосу и дрожи, сотрясавшей его тело, она поняла его состояние. Неужели он пока не получил удовлетворения и находится на пределе, страстно стремясь к освобождению? Она постаралась расслабиться. — Никаких жалоб, разве что на природу, создавшую женщин такими, как есть.
Ей стало немного легче. Боль начала стихать, а ощущение его плоти, такой большой, находящейся глубоко в ней, было невозможно передать.
Его губы опять двинулись к ее груди. Это помогло, и она зарылась пальцами в его волосы
— Мне кажется, я действительно получила удовольствие, милорд. Форт. Мой любовник… Мой первый любовник. Для вас сколько-нибудь важно, что я никогда этого не забуду?
Судорожно вздохнув, он взглянул на нее:
— Ты удивительная женщина, Лизетт. Несмотря на все твое уважение к условностям, я не уверен, что смогу отпустить тебя… — Его бедра напряглись, он шевельнулся внутри нее, и ее тоже сотрясла дрожь.
Она жадно поцеловала его, крепко прижавшись к его губам.
— Вы не можете удержать меня.
— Может быть, ты сама не захочешь уходить. Скажи мне, что ты чувствуешь.
— Лучше вы скажите мне, что чувствуете.
— Словно я сейчас взорвусь и разлечусь на крошечные кусочки. Но я буду очень счастлив и совсем скоро. Ты такая тугая и горячая, такая, как нужно, и утонченно чувствительная. Мне ужасно повезло. Или повезет, если ты еще поболтаешь со мной.
— О, вы невозможны! Просто делайте, что полагается в таких случаях. — Когда он даже не шелохнулся, она добавила:
— Немного больно. Но не слишком. А вообще-то ощущение полноты. — Она пошевелила бедрами, стараясь приспособиться к нему, и дернулась, охваченная новым порывом желания.
Он застонал, и ей это понравилось. Хотелось бы ей знать, что нужно еще сделать, чтобы он снова застонал.
— Какое странное ощущение, — прошептала она еле слышно. — Но думаю, это прекрасно. — Неуловимым движением он слегка изменил их позы, и она задохнулась от восторга. — Боже!
— От прекрасного к божественному. — Не меняя положения, он прильнул к ее груди и принялся ласкать ее, рассылая тысячи сигналов по ее возбужденным нервам, от которых все ее тело сотрясала дрожь.
— Я этого не вынесу! — выдохнула она, поводя бедрами. Он снова застонал, и Эльф опять повторила движение.
Он выпрямился и почти замер, сжав челюсти.
— Я хочу вытянуться, — лепетала она. — Будто хочу дотронуться до неба… Это как голод. Неутолимый голод. Словно я впервые ем и не могу насытиться… — Она схватила его за волосы и приблизила к себе искаженное лицо. — Я могу даже рассердиться из-за этого, милорд.
— Форт. Я же сказал тебе, зови меня Форт.
Эльф смотрела в потемневшие от страсти отчаянные глаза:
— Ты получишь у меня, если… Форт, ладно. Форт. Форт!
Она продолжала повторять его имя, пока он поднимался, не выходя из нее и не разжимая объятий, затем лег на ковер. И называла его каждый раз, когда он глубже входил в нее. Потом мысленно произносила его имя, так как сил осталось только на то, чтобы теснее прижиматься к нему в страхе, что это чудо слияния кончится.
Наконец она вздохнула с облегчением.
— Форт, — мечтательно прошептала она с блаженным смирением и добавила:
— Благодарю тебя.
Он рассмеялся, насколько позволяло все еще стесненное дыхание.
— Вы не представляете себе, как счастлив я оказать вам эту услугу, дорогая леди.
Он покинул ее тело, но продолжал ощущать неразрывную связь с ней. Лежа на ковре на спине, Эльф потянулась и улыбнулась ему.
— Как печально, что вы недооцениваете мое воображение, милорд. Форт.
Нетвердо держась на ногах, он помог ей встать, поднял ее на руки и отнес к нетронутой постели. Поставив ее на кровать, он откинул покрывало, затем повернулся к ней и, улыбнувшись, притронулся пальцем к ее губам.
— Мне нравится.
— Что?
— Эта улыбка. Ты, кажется, очень довольна собой.
