— Я — Резолют, воркэльф. У меня нет ни титула, ни высокого положения, тем не менее я пришел сюда. — Он опустил руку, и плащ из бормокинов сомкнулся, укрывая его. — Я пришел сказать вам, что полчища авроланов наводнили даже Ориозу, проникли на юг до самого Атвала, и я желаю знать, что вы намерены предпринять, чтобы покончить с этим бедствием раз и навсегда.
Глава 16
Королева Ланиветта поднялась со своего кресла и сделала знак своему сыну, положив правую руку с сапфировым кольцом на пальце на его плечо, чтобы тот не вмешивался. На ее длинной шее сверкало огромное сапфировое ожерелье, которое гармонировало с кольцом. Оба украшения прекрасно сочетались с платьем из синего атласа, которое зашуршало, когда королева встала. Ее величество подняла подбородок и улыбнулась, хотя сквозь прорези маски было видно, как помрачнел ее взгляд.
Она старалась говорить спокойно, но в голосе королевы все же чувствовалось сильное возмущение. Я вдруг не на шутку испугался за Резолюта.
— Мне известно то, о чем вы только что сказали. И я намереваюсь обсудить это с моими помощниками.
— Вы до сих пор так и не зашли дальше разговоров, целых три поколения вашей династии. — Резолют указал пальцем на лорда Норрингтона и меня. — Спросите их, помогают ли разговоры, когда сталкиваешься с бормокинами, вилейнами и темериксами. Меня лишили родины столетие назад, и за этот век я слышал бесконечное множество слов, но не видел ни одного действия.
Прежде чем королева могла ответить, из толпы придворных появился другой эльф, быстрым шагом подошел к Резолюту и на каком-то очень певучем языке произнес несколько фраз, обрывающихся резкими паузами. Этот эльф был ниже Резолюта и весил, думаю, на треть меньше, чем мой мускулистый спаситель. Он был намного тоньше Резолюта, и с головы эльфа длинные черные волосы ниспадали на его плечи и на темно-синий атласный плащ. Под плащом виднелась белая одежда, примерно такая же, как у Ли на празднике в Вальсине, только кружевная рубашка и чулки эльфа были красными. Таким образом, этот незнакомец был одет в те цвета, которые надлежало носить при королевском дворе Ориозы.
Больше всего в эльфе меня удивило то, что глаза его очень походили на человеческие. У него были зрачки, их окаймляла очень тонкая золотистая радужная оболочка. Глаза эльфа не были белыми, как белки у человека. Они отливали золотистым цветом, и от этого его взгляд был таким же ослепительным, как солнце в жаркий летний полдень.
Резолют даже не повернул головы в сторону эльфа, взглянув искоса, как собака, обиженная на жестокого хозяина.
— Говорите на языке, который все понимают.
Незнакомец положил левую руку на грудь и кивнул королеве.
— Ваше величество, простите, пожалуйста, этого воркэльфа. Он не умеет сдерживаться и вести себя должным образом при дворе.
— Я прекрасно знаю, как мне себя вести…
— Замолчи, племянник.
Резолют повернулся к другому эльфу.
— Как ты смеешь мне приказывать, дед? Ты виноват в этом не меньше, чем они.
Темноволосый эльф снова заговорил с Резолютом на певучем, вероятно, эльфийском языке, и тот ответил незнакомцу на нем же. Они обменялись несколькими отрывистыми фразами. Было ясно, что Резолют хотел обидеть незнакомца своими репликами, но тот, похоже, не придавал им никакого значения. Его ответы в конце концов вывели Резолюта из себя. Воркэльф ткнул пальцем в своего противника, развернулся на пятках и стремительно направился к выходу.
Оставшийся эльф тут же опустился на колено перед королевой Ланиветтой и склонил голову.
— Ваше величество, молю вас о прощении. Мне нечего сказать в его оправдание, кроме того, что воркэльфам недостает зрелости. Они неспособны увидеть или понять причину.
Королева доброжелательно улыбнулась эльфу.
— Не беспокойтесь, дорогой Джентеллин. Мне тоже часто приходится иметь дело с теми, кому свойственна импульсивность молодости.
Сказав это, королева бросила взгляд на сына и дочь. Я обратился к лорду Норрингтону.
— Я ничего не понимаю. Этот эльф назвал Резолюта племянником, а тот в ответ сказал ему «дед». И они говорят о Резолюте так, будто он несмышленый юнец, который еще даже не получил своей лунной маски.
— Все так сложно, Хокинс, я и сам не знаю, что тебе на это сказать. — Он улыбнулся мне: — Прости, Таррант, я обратился к тебе так же, как привык называть твоего отца.
Я пожал плечами и улыбнулся.
— А я и не возражаю. И надеюсь, что смогу служить вам так же, как он.
— Конечно, сможешь. Ты будешь служить и мне, и Ли, как твой отец служил когда-то моему отцу, прежде чем поступить ко мне на службу. Норрингтон непобедим, пока рядом с ним Хокинс. — Лорд кивнул мне и повернулся к движущемуся в нашем направлении черноволосому эльфу. Когда тот приблизился, Норрингтон поприветствовал эльфа, положив правую руку на грудь.
— Милорд Джентеллин, это большая честь для меня.
Джентеллин в ответ на это приветствие скрестил обе руки у себя на груди.
— Для меня тоже большая честь встретить вас, лорд Норрингтон. Ваш советник — это, наверное, Хокинс.
— Да, его зовут Таррант. Вы виделись с его отцом лет, думаю, двадцать назад.
— В Джеране, на Фестивале Урожая. Да, да, я помню. Пожалуйста, передайте мои наилучшие пожелания вашему отцу, когда увидите его.
— Обязательно, сэр, то есть милорд. — Немного замешкавшись, я тоже скрестил руки на груди, все еще не переставая удивляться тому, что отец, оказывается, знаком с эльфом. Наверняка это было еще до моего рождения, но мне казалось, что отец рассказал бы об этом.
Джентеллин улыбнулся мне, затем взглянул на лорда Норрингтона.
— Воркэльф утверждал, что вы видели то же самое, что и он. Можно ли принимать темериксовое перо на маске юного Хокинса за доказательство его слов?
— Это перо можно принимать за доказательство начала тех событий, в которых нам всем довелось поучаствовать позже, в Атвале.
— Да, Резолют спас меня, и если бы не Ли и его меч…
Я не договорил, потому что увидел, как лорд Норрингтон дотронулся пальцем до своего закрытого левого глаза.
Эльф немножко подался назад и заложил руки за спину.
— Меч, найденный в Атвале? Я бы хотел побольше узнать о нем.
— Узнаете, и, думаю, очень скоро. Но можно, сначала я тоже задам вам вопрос? Мой советник интересовался, почему вы так говорите с Резолютом.
Эльф вскинул бровь.
— И что же вы хотите знать?
— Вы обращаетесь с ним так, словно он ребенок.
— А он и есть ребенок.
Я нахмурился.
— Но ему же сто лет.
Лорд Норрингтон засмеялся.
— Возраст еще не показатель зрелости, Хокинс. Оглядись, и ты увидишь множество седовласых стариков, которые ведут себя, как мальчишки или маленькие девочки.
