После ему организовали помывку. УрЗрети с трудом втащил в небольшую комнату огромную бадью и наполнил ее водой. Взяв с полки маленький осколок вулканического камня и прошептав что-то над ним, он бросил его в бочку. Тут же появились пузырьки и повалил пар. Затем урЗрети вытащил камень из воды, пожонглировал им в воздухе и, в конце концов, еще дымящимся водрузил обратно на полку.
Керриган нырнул в теплую воду и приготовился расслабиться, но Бок, видимо, решил серьезно подойти к процессу мытья. УрЗрети со всех сторон тщательно тер его щеткой, отчего кожа на теле юноши становилась красной и начинала зудеть. Керриган никогда не чувствовал себя большим ребенком, чем находясь в этой бочке с водой. Одной рукой Бок спокойно поворачивал его нужной стороной, причем Керриган был уверен, что этой же рукой урЗрети без труда смог бы вытащить его самого из воды.
Когда юный маг был наконец вымыт, Бок принес ему теплые одежды весьма практичного покроя. Хотя Керриган с детства привык носить мантии, с некоторых пор он предпочитал штаны и куртки. Помимо всего прочего они ассоциировались у него с приключениями. И к тому же старшие маги Вильвана осудили бы его за то, что он их носил, и при мысли об этом своего рода небольшом бунте сердце его радостно трепетало.
Вычистив бочку для купания, Бок принес постельные принадлежности и предложил Керригану лечь спать. Когда маг принял его приглашение, урЗрети вытянул руку вверх так, что она стала тоньше, чем древко копья, и пальцами погасил свечи канделябра.
Керриган лег на спину и стал размышлять над тем, что сказал ему Рим. От него Керриган узнал, что может создавать такие заклинания, которым, вероятно, могут научиться и люди. Керриган с удовольствием считал себя особенным магом, ему казалось странным, что такой маг, как Великий Магистр, не может сотворить даже простейшее исцеляющее заклятие. Но при этом Великий Магистр четко знал, что подобные заклятия может создать человек.
Или Урульф Кирун был гением и сам для себя изобрел множество хитрых заклинаний, или, вобрав в себя огромный пласт магических знаний, он впоследствии самостоятельно усовершенствовал их для себя. Или и то и другое. Вероятно, он настолько превосходил своих учителей, что на самом деле даже они не знали, на что он был способен.
Так же как и я.
Вследствие всего этого, лидеры Вильвана вполне осознанно вносили изменения в университетский устав, контролируя своих подопечных. Если бы величайшая в мире угроза происходила из Вильвана и если при этом Вильван не пошел бы на некоторые уступки и не принял бы определенные меры безопасности, то он был бы уничтожен. Королевства перестали бы посылать своих талантливых магов в Вильван на обучение, в связи с чем остановилось бы развитие острова и его культуры.
Шестеренки в голове Керригана бешено завертелись, когда все детали вдруг стали складываться в одно целое. На самом деле страны не хотели, чтобы существовали сильные академии магии, поскольку первая из них, которая явила бы миру своего Кируна, стала бы соперничать с соседними. Правителям была необходима крепкая магия для людей — магия, которая смогла бы выполнять множество функций, немного облегчив им жизнь, но которая не позволила бы людям проявлять жестокость, как это делал Кирун с помощью Короны Дракона.
Теперь власти Вильвана обратились к мировым лидерам с планом по уменьшению собственной магической мощи и попросили взамен постоянной поддержки. Они намеренно перестали обучать тех, кто уже учился у них, но при этом продолжали поддерживать легенду о том, что люди могут справиться с более сильными заклинаниями. Юноша точно не знал, когда магу открывают всю правду о магии, но вероятно, это случается после получения звания Магистра. Но даже тогда, наверняка, сначала нужно доказать свою верность Вильвану.
Тем не менее, когда четверть века назад Кайтрин в первый раз вторглась на юг, власти Вильвана поняли свою ошибку. У них не нашлось никого, кто бы мог сравниться с ней по силам и умениям, ведь она была ученицей Кируна. Переждав целое поколение, они попытались натренировать того, кто смог бы соперничать с ней на равных. Однако они все же не хотели создать того, кто станет угрозой для всего мира, Каковой являлся Кирун. Но только Вильван может взрастить того, кто смог бы победить Кайтрин. По крайней мере, они так полагали. Итак, на Вильване воспитали Керригана. И теперь они боялись того, кого сотворили. Молодой маг вздрогнул оттого, к чему может привести эта цепочка рассуждений. Станут ли они преследовать его? Они уже послали за ним группу своих людей. Что же они предпримут, когда узнают, насколько он на самом деле силен?
Керриган встряхнул головой в темноте, будто бы пытаясь избавиться от подобных мыслей. И тут он задумался над еще одним замечанием Рима Рамоча: о необычной отметине на его магии. Юноша давно знал, что разные заклятия ощущаются по-разному. Человеческое заклинание более грубое и угловатое, если, например, сравнить его с живительными струями эльфийских чар. А магия урЗрети обладает какой-то эфемерностью. Их магия меняется подобно дыму или теням, ее сложно уловить, но зато легко управлять и с ее помощью способствовать переменам.
В процессе размышлений в голове юного мага родилось два вопроса. И на первый просто необходимо было получить ответ. Он мог распознавать заклятие исходя из того, каким образом оно было создано. И он вдруг задумался, а существуют ли у заклинания еще какие-нибудь характерные свойства, которые позволили бы узнать больше о самом заклятии и о его создателе? Орла рассказывала ему, что жезл, принадлежавший магу Вилу, каким-то образом помог хозяину выследить ее и создать заклинание, которое убьет ее. Вил даже издевался над Орлой, говоря, что его учитель, сулланкири Нескарту, подарил ему жезл для борьбы с «выродками из Вильвана». По мнению Вила, у магов, обучавшихся в Вильване, была особая, узнаваемая манера творить заклятия. Орла даже как-то заметила, что фрагменты, из которых состоит заклинание, могут помочь установить личность отдельно взятого мага.
Керриган допускал вероятность того, что кто-нибудь мог опознать его по манере создавать заклятия. Это можно было сравнить с торжественной речью: одну и ту же речь тысячи разных людей произнесут практически одинаково, однако каждый привнесет в нее нечто новое, что позволит слушателям отличить одного оратора от другого. Установить личность какого-то определенного оратора сложнее, но, тщательно подготовившись и внимательно понаблюдав за его речью, это вполне возможно.
Подобные рассуждения привели его к мысли об отметине. Керриган был абсолютно уверен, что магические артефакты большой силы могут быть опознаны. И его не удивляло то, что часть их сущности может каким-то образом оставить след на тех, кто использовал данные артефакты. Юный маг не просто держал в руках часть Короны Дракона, но он также воздействовал на фрагмент магией. Плюс ко всему он дотрагивался до еще одного фрагмента. И тогда совсем не казалось странным, что после всего этого на нем появилась некая отметина. Тем не менее Рим Рамоч принял его объяснения насчет нее без особых вопросов.
Удивительным, однако, было то, что Рим говорил об отметине, оставленной заклятием Кируна. Применяя магию, Керриган вбирал в себя энергию и с помощью нее заставлял заклятия работать, однако он никогда особо не задумывался об источнике этой энергии. Юноша знал, что некоторые начинающие маги не сразу могут принять это, но для него это никогда не было проблемой. На самом деле многие его учителя завидовали той легкости, с которой он был способен притягивать к себе силу и наполнять ею свои заклинания.
