А что если… и тут юному магу пришла в голову аналогия, из которой многое становилось ясным. Если привлечение магии на самом деле сродни добыче угля, то его руки должны были оказаться грязными? Вероятно, они испачкались бы? И его ногти почернели бы? И тогда, если сам факт создания особенного заклятия оставляет на нем свой след, то это означает, что на нем теперь есть отметина? С другой стороны, Рим обнаружил на нем следы магии Кируна, и это подтверждало, что все его мысли верны.
Но если это было правдой… Керриган прижал руки к груди. Если заклятие или артефакт оставляют следы на ком бы то ни было, можно ли потом распознать этот след? Подобное заклятие, настроенное, скажем, на Корону Дракона, возможно, способно установить местоположение Кайтрин, что позволило бы им напасть на нее. Юноша громко застонал:
— Если бы я не был таким идиотом!
Работая над желтым фрагментом Короны Дракона, он вложил в него заклятие, которое медленно изменяло представления Кайтрин о мире. Молодому магу хотелось, чтобы оно превратило императрицу в параноика, чтобы она считала, что все вокруг плетут интриги. В то время это показалось ему изысканной и подходящей местью за смерть своего наставника.
Все было бы гораздо проще, если бы он спрятал в нем заклинание, которое просто убило бы Кайтрин. Или же, исключив прямые удары, можно было использовать более хитрое заклятие, которое позволило бы ему определить местонахождение фрагмента Короны Дракона.
Юноша закрыл лицо руками. Иногда я даже слишком, умен, и обычно, это мне помогает. Я сообразителен, но у меня нет опыта. Я знаю не все, чтобы в полной мере использовать свои возможности.
Подумав об Орле, Керриган улыбнулся. Эта седовласая женщина когда-то насоветовала ему много полезного. Например, наказала слушаться Ворона и Резолюта и держаться подальше от Вильвана, потому как она знала, что там его сделают не таким, каким он будет нужен миру. Он — больше, чем просто драгонель. Но так же, как и это оружие, он нуждается в том, чтобы его навели на цель, казали мишень. Ворон и Резолют должны будут сделать это, ведь они преследуют одну цель: остановить Кайтрин.
Керриган резко сел на своей соломенной кровати. Слева вспыхнула искорка и, описав дугу, упала на свечу, стоявшую на полке. Поймав искорку, свеча загорелась. Затем из нее посыпались новые искры, вмиг разлетевшиеся по комнате, зажигая остальные свечи, и так, пока все вокруг не наполнилось радостно сверкающими огоньками.
Первая искорка появилась из указательного пальца Рима Рамоча, направленного на свечу. Маг в маске, сжав пальцы в кулак, воззрился на Керригана:
— Вы не спали, адепт Риз.
— Я размышлял над тем, что вы мне сказали.
— Как и я, над тем, что поведали мне вы, — чародей в мантии сложил пальцы домиком. — Способность создавать парные предметы без помощи похожих объектов заинтриговала меня. У нас не было времени, чтобы вы продемонстрировали мне, как это делается, но я попрошу вас об этом позже. Меня также интересует, насколько хорошо работает создаваемый дубликат. Если я попрошу вас создать пару предмету, наделенному магической силой, будет ли дубликат обладать точно такой же силой, или созданный артефакт не будет работать?
Керриган пожал плечами:
— Не знаю. Не думаю, что созданный мной фрагмент Короны Дракона будет иметь силу в самой Короне. Я не особенно тогда разобрался в ее магии, поэтому сомневаюсь, что сделанный мной дубликат подействует.
— Жаль, хотя, возможно, это и к лучшему, принимая во внимание все обстоятельства, — Рим слегка наклонил голову. — А над чем задумались вы, адепт?
— О следах и отметинах на магии, и о том, почему Вильван таков, какой он есть.
— Тут есть над чем подумать. Вы пришли к каким-нибудь выводам?
— Думаю, вы все это уже знаете, раз заметили отметины на мне, — молодой маг сменил положение, поджав под себя ноги. — Если бы я смог определить, какого рода отметину оставил на мне фрагмент Короны Дракона, я попытался бы создать заклятие, с помощью которого, вероятно, можно было бы идентифицировать подобные отметины в других или на других. Если подобный артефакт оставляет следы, то мы можем следить за ним.
— Отлично. Это бы нам очень пригодилось, — Рим чинно кивнул. — Мы покажем вам, как это делается. Если вы научитесь видеть отметины, вам придется узнать еще кое-что, до того как вы сможете выслеживать их.
— Что же?
— Вы научитесь их стирать. Если отметины позволят вам выслеживать других, они, в свою очередь, могут выдать вас.
Керриган нахмурился:
— Раз эти следы необходимо стирать, значит, другие умеют их обнаруживать. Подождите секунду. Я же знаю, что, например, вы умеете делать это. Вы хотите сказать, что, возможно, кто-то другой выслеживает меня?
— Не знаю, так это или нет. Суть в том, что если вы охотитесь на животное, то будете приближаться к нему сзади так, чтобы ваши следы не предупредили его о вашем присутствии. Любой, кто обладает фрагментом Короны Дракона, достаточно силен, чтобы заметить ваше приближение.
Молодой маг задумчиво кивнул:
— Да, верно.
— Хорошо, первый урок вы усвоили. — Рим хлопнул в ладоши, и тут же у него из-за плеча появился Бок. — Бок, принеси еду для адепта Риза, а после теплую одежду. Мы пойдем на улицу.
Глаза Керригана загорелись:
— На улицу?
Маг в мантии с капюшоном торжественно кивнул:
— Да, чтобы вы вернулись к вашим друзьям. К моему глубокому удовлетворению я убедился в том, что вы не представляете угрозы для мира. Однако если будете слушаться моих указаний, то станете угрозой для Кайтрин. Чем раньше вы приступите к обучению, тем будет лучше для всех нас.
ГЛАВА 31
Появление Короля Скрейнвуда потрясло Уилла. На мгновение задумавшись, он сразу же понял стратегию короля. Уилл отказался выполнять требования Скрейнвуда, поэтому Скрейнвуд нашел себе того, кто будет его слушаться. Он — змея подколодная, которая через год и один день окажется в могиле!
Уилл был знаком с подобными людьми в Низине, но там этого следовало ожидать. В Дайме ты доверяешь людям, только если они у тебя на виду, но и в этом случае ты отлично знаешь, что они вполне могут плести интриги против тебя. В Дайме не было особенно много наживы по части богатства и власти, однако народ был жадный до всего.
Жадность — всеобщий порок, но теперь это поражало Уилла куда больше. Так, было ясно, что Кайтрин жаждала получить все, что мог предложить юг. Скрейнвуд жаждал власти, которой мог добиться, имея под контролем Норрингтона. У других были свои собственные причины желать тех или иных вещей, и благородство, казалось, ничего не могло противопоставить жадности.
Уилл вернулся в «Неукротимую Пантеру» в каком-то оцепенении. Очевидно, новости о том, что случилось, дошли туда раньше. Хозяин постоялого двора был по-прежнему любезен, но теперь Уилл перестал быть «милордом» и превратился в «сэра». Когда он попросил кружку горячего вина, чтобы согреться, слуга назвал цену. И Уилл, заплатив ему с лихвой, придвинулся к огню. Он сел ближе всех к очагу. Остальные не могли выносить такого жара.
