Мысль Керригана заработала с бешеной скоростью. Он узнал существ, и сердце у него екнуло: ему рассказывали о них на уроках. Это панки, дикие и жестокие.
Он может особо и не запомнил бы эти рассказы, но уж больно часто суда, направлявшиеся в Вильван, становились добычей панков.
Боль в груди напомнила ему о сражении с пиратами Кайтрин. Кусок стрелы до сих пор оставался у него в груди. Обломок торчал из-под одежды примерно на дюйм. Керриган помнил, что уничтожил пиратский корабль, но после того как черная холодная вода перевернула лодку, у него в памяти образовался полный провал. Керриган оглянулся: на побережье — ни одного тела, лишь немного обломков и остатки смытого с корабля груза.
Орла погибла. Девушка погибла, все они погибли из-за меня. Керриган в отчаянии стукнул кулаком по песку. Да ведь пиратский корабль можно было уничтожить любым из известных ему ста способов, а он поднял волнение на море. Если бы он действовал с умом, то смог бы вывести свой корабль из-под обстрела противника, установить с помощью магии щит на пути стрел.
А он этого не сделал. Я убил их. Я их всех убил.
Панк тем временем приблизился к юноше на своих коротких кривых ногах, помогая себе костяшками пальцев. Он обнюхал Керригана, вытянул палец и потрогал его щиколотку. Адепт убрал ногу и попытался отодвинуться с грацией кита, выброшенного не берег.
Два маленьких панка угрожающе заухали. Они уже не прятались за своего защитника, но осмелели настолько, что подскочили к Керригану и начали хлопать его по бедрам и голове. От одного удара ему удалось уклониться. Когда его сильно ударили по бедру, адепт оскалил зубы, перекатился на спину и получил сильный удар по голове.
Маленький панк схватил юношу за руки, когда он попытался прикрыть ими голову. Потом все вместе панки поставили его на ноги и раскрутили. Все поплыло перед глазами. Удар по уху — и он отлетел на сухой песок; разворот вокруг оси — и Керриган у кромки воды.
Первый панк зарычал и двинулся на Керригана. Маг заверещал и попятился. Маленький панк сильно его толкнул. Керриган споткнулся и упал на одно колено, затем получил пинок в спину и упал лицом вниз. Песок забил рот, попал в глаза, и он закашлялся, выплевывая кровь.
Панки воодушевились и заорали еще громче. Ликование их неожиданно сменилось паникой: пространство огласил страшный рев. Земля содрогнулась, и панки упали. Двое маленьких скатились в воду, а большой попятился, злобно рыча.
Ему ответил все тот же рев.
Керриган поморгал (вместе со слезами вышел и песок) и поднял глаза. Над ним стоял четвертый панк. Он был вдвое больше маленьких панков и на голову выше большого. У первых знакомцев Керригана тело было цвета гороха, а у четвертого панка — темно-зеленое, с редкими темно-коричневыми пятнами и черными костяными пластинками. На спине и хвосте пластинки эти были украшены серебристыми полосками, на ушах и голове тоже поблескивало серебро. Панк взглянул на Керригана сверху вниз, и в глазах его маг не увидел ни капли сочувствия.
Первый панк тем временем издал боевой клич, и огромный немедленно ему ответил, ринувшись вперед. Первому панку тут же пришлось солоно: огромный нанес ему сильный удар, так что тот покатился по песку. Он попытался подняться на подгибающихся ногах и шлепнулся на спину, прикрыв толстым хвостом гениталии и брюхо.
Огромный панк встал над ним и зарычал. Затем, набирая полные пригоршни песка, стал сыпать его на поверженного противника, пинать того ногами и охаживать хвостом. Лежавший на песке панк, сжавшись в комок и прикрыв руками голову, беспомощно повизгивал.
Керриган принял сидячее положение, подогнув под себя колени. Он старался удержаться от кашля, но это у него не получалось. Кровавая слюна текла по подбородку, и тыльной стороной ладони он превращал ее в кровавую песочную лепешку. Дышать ему удавалось с большим трудом.
Юноша не имел представления, когда его спаситель обратит на него внимание, однако никаких иллюзий он не питал. Единственная возможность спастись заключалась в его способности применить магию, но с деревянным обломком в груди и с кровоточащими легкими ему трудно было сосредоточиться.
Правой рукой он попытался схватиться за сломанный конец стрелы. Попытка не удалась: малейшее прикосновение к палке пронзало его болью, как кинжалом, и он задыхался. Керриган закрыл глаза, чтобы сосредоточиться, но тут что-то заслонило ему солнце. Открыв глаза, маг обнаружил, что огромный панк сидит перед ним.
Без всякой церемонии панк схватил его за тунику и расстегнул ее. Принюхался.
— Смертельная рана.
У Керригана отвалилась челюсть.
— Что?
— Смертельная рана. Ты умрешь. — Панк снова уселся на корточки. — С такой раной ты не выживешь.
Юноша поморгал и попытался как следует ухватиться за конец стрелы. Мысленно глядя на себя со стороны, он поражался тому, поскольку прекрасно понимал: у него нет ни смелости, ни силы, чтобы извлечь стрелу. Если он воспользуется магией, чтобы вытащить ее (тот прием, с помощью которого он уничтожил корабль, прекрасно подойдет), вряд ли у него потом достанет сил излечить себя. Но либо я это сделаю, либо умру.
Два маленьких панка вылезли из воды, прижались друг к другу и залопотали. Большой панк цыкнул на них и взглянул на Керригана.
— Палка выйдет, но смертельная рана останется.
— Она должна выйти. — Керриган начал тянуть ее, застонал, пальцы заскользили по окровавленному обломку.
Панк внимательно посмотрел на него и приблизился вплотную. Правая его лапа тяжело опустилась на плечо Керригана, удерживая того на месте. Большим и указательным пальцами левой руки он взялся за обломок стрелы, а правой нажал на кожу, чтобы стрела высунулась наружу и ему было бы за что ухватиться. Керриган чуть не ослеп от нестерпимой боли. А панк тем временем крепко уцепился за обломок и, слегка повернув его, вытащил наружу.
Керриган закричал и нагнулся вперед. Рыдания сотрясали его тело, по щекам ручьями лились слезы. Он жадно глотал воздух и кашлял. От боли и ужаса ему казалось, что кровавой пены чуть ли не вдвое больше. Гной и кровь стекали по пухлой груди. Он открыл рот, чтобы закричать, но крика не получилась. Нижняя губа тряслась. И тут панк довольно грубо толкнул его назад, а затем в встал над ним, как исполин.
— Рана у тебя в душе.
Толчок привел Керригана в недоумение. Он чихнул и обтер нос рукавом.
— Что?
— Смертельная рана, ты умрешь, умрешь от душевной раны. — Панк пренебрежительно фыркнул. — Не стоило Ломбо тратить на тебя время.
Панк сел и отвернулся от Керригана. Маг видел его сильный профиль и выступающую вперед челюсть.
— Не стоило? — Адепт с трудом поднялся на колени. — Смотри, Ломбо. — Керриган обтер правую руку о бедро и прижал ее к ране. Было больно, кровавые пузыри намочили ладонь, но он заставил себя прижать руку сильнее. Глубоко дыша через нос и закрыв глаза, Керриган обратился к собственному разуму. Он мысленно соединил рваные края раны и, разгладив их, впитывая в себя сильную боль, произнес эльфийское заклинание.
