Кругом раздавалось бормотание и сердитое рычание, перемежаемое долгими горестными стонами. Постепенно все затихло; взошла полночная луна, осветив мохнатые коренастые тела, в беспорядке лежащие тут и там среди пустых бочонков. Мертвецки пьяные фенны беспокойно подергивались и храпели во сне. Один-два пока что оставались на ногах; они безуспешно пытались растолкать товарищей, но в конце концов и сами свалились под действием пива и силы тяжести.
Когда Капитан Грист сочла, что опасность миновала, по ее приказу солдаты покинули наблюдательные посты за изгородью и двинулись к бездыханным чудовищам. Джорим шел впереди всех и добрался до феннов первым. Они еще не начали приобретать свой более обычный вид, но и угрожающими вовсе не выглядели. Джорим начал осматривать одного за другим, проверяя зубы и когти. Осмотрев около полудюжины, он остановился на третьем из обследованных феннов.
Перевернув молодого самца на живот, он поднял его за загривок.
— Вот этот, капитан.
Энейда кивнула.
— Остальных убейте. И возвращайтесь на корабль.
Сержант из Морских Драконов посмотрел на нее.
— Прошу прощения, капитан…
— Да, сержант Солок?
— После этой работенки нас будет мучить жажда. — Он криво усмехнулся, глядя, как его люди принимаются убивать спящих феннов. — Как бы после этого пиво не закончилось вовсе, капитан.
Глава тридцать вторая
Четвертый день Месяца Крысы года Собаки.
Девятый год царствования Верховного Правителя Кирона.
Сто шестьдесят второй год Династии Комира.
Семьсот тридцать шестой год от Катаклизма.
Теларунд.
Солет.
Если бы картина, представшая их глазам в Теларунде — маленьком захолустном городишке, — не была чревата опасными последствиями, Моравен Толо рассмеялся бы от души. Вместо этого он ухватил за плечо Кираса, сдерживая его первый порыв. Тайрисса была столь любезна, что выжидающе взглянула на Моравена. Келес Антураси натянул поводья и остановился. Прищурившись, он рассматривал городскую площадь, словно пытаясь сосредоточиться и прогнать прочь туман, как будто заволакивавший его сознание.
Путь от Асата до побережья Темного моря они проделали быстро. Они решили на всякий случай не заезжать в Грию. Вместо этого Моравен привел их к небольшой, надежно укрытой среди скал бухточке, служившей притоном контрабандистам. Последние были не особенно разборчивы и охотно приняли лошадей в качестве частичной оплаты за переправу. Им часто случалось подвозить ксидантцу, и они не имели ничего против того, чтобы оказать услугу еще одному. Моравен и раньше прибегал к их помощи, и находил, что они обладают по меньшей мере одним неоспоримым достоинством: удивительно плохой памятью на лица, исключая разве что хороших друзей.
До Йолота путники добрались быстро, и путешествие прошло нетипично гладко. Им не встретились пираты, погода была благоприятная. Разве что еда доставалась чересчур соленой и всегда остывшей. Под конец они с тоской вспоминали даже об отвратительных пайках на «Речном Соме». Впрочем, не прошло и трех дней, как они сошли с борта судна и оказались в самом большом городе Солета.
Дома в Йолоте были трех- четырехэтажными; для построек использовали глиняные кирпичи, которые затем оштукатуривали и белили. Жители гордились своими домами и украшали их, как могли. Стены вокруг дверей и окон пестрели стихотворными строчками, выписанными яркой краской; на других домах был изображен плющ, — настоящий не приживался в холодном и сухом климате. Самые яркие краски и причудливые рисунки украшали богатые дома; впрочем, Келес с Кирасом полагали, что у жителей Йолота очень ограниченные представления о богатстве.
В этом они были схожи, — оба с ранних лет привыкли к роскоши и хорошим манерам. Кирас продолжал соблюдать все правила и обряды. Он не изменял себе, даже обливаясь потом от жары, будучи голодным и усталым, — а ведь все это им приходилось почти постоянно испытывать в тесных, душных корабельных каютах. Моравен восхищался упорством Кираса и его нежеланием идти на уступки при любых обстоятельствах, кроме тех, когда это могло обеспечить им очевидное преимущество.
Келесу тоже приходилось нелегко, но он бодрился изо всех сил. Моравену казалось, что Келес довольно сообразителен, однако иногда он совершал ошибки, хотя нельзя было сказать, что постоянно; все они были одного сорта. Часто Келес словно погружался в себя; несколько дней подряд он просыпался с жалобами на жуткую головную боль, как при тяжелом похмелье.
Тайрисса оставалась для Моравена загадкой. Она обладала поразительной для своего возраста выдержкой, определенно была хорошо обучена, но при этом охотно прислушивалась к его мнению по поводу осуществления их целей. Обычно воины, служащие какому-либо народу или отдельному дворянину, свысока смотрели на ксидантцу, полагая, что те слишком независимы, чтобы на них можно было положиться в деле. Казалось, Тайрисса не придает этим традициям никакого значения. Ее интересовала лишь безопасность Келеса.
Когда они миновали Грию, Тайрисса распечатала письмо с указаниями от Правителя, которое было передано ей еще в Морианде. Она передала Моравену предназначенное ему послание и пробежала глазами оставшиеся бумаги. Просмотрев их еще раз, она отдала их Келесу. Он прочитал их, хмурясь, и прислонился к переборке.
— Это будет непросто.
Моравен улыбнулся.
— В Пустошах непростой окажется любая задача. Зато скучать не придется.
Правитель возлагал на Келеса выполнение еще двух дополнительных заданий. Он должен был помочь Моравену в поисках тайников с древним оружием, помнящим еще времена до наступления Катаклизма. В его обязанность входило составление подробных карт их расположения. Сведения об этом он не должен был передавать никому, даже собственному деду. Последнее распоряжение Правителя смутило Келеса, но он согласился с ним, заметив:
— Что ж, значит, я должен завалить его другими ценными сведениями, так, чтобы у него не было никакого повода заподозрить, что я что-то скрываю.
Правитель также просил Келеса помочь найти Боросана Гриста. Келес помнил, кто это, и обрадовался возможности встретиться с ним. Он начал было объяснять остальным, что за вещь может быть с собой у Боросана, но стушевался и умолк. Все заметили, что Келес не хочет говорить, но промолчали, справедливо полагая, что и сами все увидят, если Боросан отыщется.
Послание для Моравена Правитель написал лично, и закрыто оно было отдельной печатью.
«Найдите Гриста. Остальное неважно». — Моравен прочел эти слова вслух и сжег письмо, добавив:
— Правитель желает нам удачи. Дым сожженного письма поднимется к небу, и боги, услышав его пожелание, помогут нам.
Остальным пришлось смириться с тем, что он не дал им возможности самим прочесть письмо. Моравену не нравилось, что Правитель пытается заставить их сосредоточить все усилия на поисках одного-единственного человека. Но власть имущие всегда в первую очередь думают о своих интересах. Подтекст письма был недвусмысленным: остальные могут погибнуть или быть убиты, но Боросан Грист должен вернуться в Морианд.
