Блаженная улыбка скользнула по моему лицу. Не видя лица Тионне, я ощутил ее улыбку.
Камни стали горячими, сжавшись до минимальных размеров, мы парили в космосе. Контакт затронул и правую руку, с кончиков пальцев энергия потекла дальше. Теперь пальцами я мог ощущать весь мир, не дотрагиваясь до него. Камень был окружен сверкающей пленкой, словно находился в капсуле.
Я решил изменить цвет – соприкоснувшись с желаниями Тионне, превратил камень в зеленый. Потом он сжался, становясь все меньше, и неожиданно стал желтым. Потом вспыхнул пульсирующе-красным.
На секунду мы полностью растворились друг в друге – я узнал все о Тионне, а она обо мне.
Свет ослепил и медленно стал гаснуть.
… По окончании упражнения мы открыли глаза и счастливо засмеялись. Триумфальные крики испугали луну, и она стыдливо спряталась в тени деревьев. Наша радость походила на восторг детей, впервые открывших для себя, насколько прекрасен мир.
Тионне смущенно отвернулась и даже в шутку сделала комичный реверанс.
Мы, словно любовники, пытались сделать вид, что ничего особенного не произошло. Но я знал, что уже никогда не забуду, насколько опасной и непредсказуемой может быть эта женщина. Да, безусловно, она очень красива и грациозна, но красота не меняла ее сути. Напротив, Тионне обманывала иллюзией, что мила и дружелюбна со всеми.
Если бы раньше меня спросили, кто является сердцем нашей группы, без колебаний указал бы на нее. Всерьез увлечься ею – нет. Принадлежу к типу мужчин, которые полюбив однажды, любят до самой смерти. Кроме Миракс, я никого не вижу.
Беспокоило другое – симпатия самой Тионне, которую она испытывала ко мне. А я со времен смерти отца не подпускал к себе никого. Исключением стала лишь Миракс. Давний принцип – как можно меньше привязываться к людям. Рискуя каждый день жизнью и глядя в глаза смерти, не захочешь причинять боль своим близким. Поэтому мы делили людей на чужих и своих. Чужие – не принадлежат к твоей семье или команде, они не будут беспокоиться о тебе.
И находясь в Разбойном эскадроне, я пал жертвой отдаления. Гибель друзей причиняла невыносимые страдания. Я толком не соображал, что делаю, пока однажды Ведж не открыл мне глаза. С кривой ухмылкой он сказал, что сам поступал точно так же, берегся от боли, но было только хуже. И добавил, что обнаружил – дружба поможет ему не потерять никого.
Вот и чувства Тионны, какими бы они ни были, представляли опасность для меня. Она вторглась в мою душу, умудрившись проникнуть во многие запрещенные зоны. Я становился уязвимым, а я всю жизнь боялся, что кто-то узнает мои слабости. Я знал, что если хочу стать джедаем, мне придется сразиться со страхами, но пока еще не был готов.
Люк похлопал меня по плечу, возвращая к действительности:
– А сейчас вы попробуете управлять Силой, заставьте ее двигаться. Это большая ступенька к совершенству. Если же удастся выбить камешек из руки партнера – просто замечательно.
Я почувствовал руку Тионне в своей.
– Кейран, это просто фантастика! Я многое слышала о возможностях джедаев, но чтобы ощущать такое… Не верю своему счастью.
– Да, ты права, это фантастика.
Мы закрыли глаза, я коснулся камня в ее руке и сразу же перестал его чувствовать. Попытался еще раз. Ничего. Только слабое умирающее эхо.
– Ты дотронулся до него пальцем.
– Понял. Извини.
Я сделал глубокий вдох и медленный выдох. Собрал мысли и реконструировал экран восприятия. Я ощущал, как струится Сила. Но между нами возникла какая-то мертвая зона. Камень. Это должен быть камень. Я попытался достать его. Ничего.
Тионне попыталась помочь, но ей удалось лишь вырвать мой камень, и ничего более. Я даже не ощутил его движения.
Еще одна попытка.
Ничего…
Еще одна.
Все тот же результат.
Пришлось открыть глаза и вопросительно уставится на Люка:
– Думаю, у меня ничего не получается.
– А ты не думай, ты чувствуй. И получится.
– Похоже, мне не удастся даже сдунуть пыль с этого камня.
– Твоя проблема в том, что ты опять не веришь. Посмотри.
Потрясающая картина! Слушатели, не открывая глаза, жонглировали мерцающими камешками – те подпрыгивали, спиралями падали почти до самой земли, а потом поднимались вверх. И только один голыш серым унылым пятнышком покоился на ладони.
– Поверь, и Сила войдет в тебя вновь.
– Я-то верю, но почему-то ничего не происходит.
Ганторис неожиданно открыл хитрые глаза:
– Ты веришь в собственную неудачу, Кейран. Тупиковый путь. Заколдованный круг.
Люк что-то шепнул, и камешки, которыми жонглировал Ганторис, взмыли в небо. Там, в оранжевых бликах они создали причудливый узор, потом, повинуясь пожеланию Люка, опустились чуть ниже, застыв разноцветной лентой.
– Есть только один заколдованный круг, Ганторис, – это жизнь. А жизнь – то, что питает Силу. Результат бывает разным, прогресс тоже. Успех и неудача – две стороны обучения. И тебе тоже от них не скрыться.
– Ну уж нет. Я никогда не потерплю поражения!
Восклицание Ганториса резануло слух. Я раньше слышал это выражение, только слова были иными: «Ты никогда не возьмешь меня живым, корбез!» Слова иные, но суть… И вот теперь в академии мне и в голову не могло прийти, что слова Ганториса не что иное, как предвестие очередной трагедии.
Глава 11
В тот вечер, после ужина, к которому я едва притронулся, меня не оставляли мысли о словах Люка. Соображение о том, что я почувствовал в себе Силу раньше, чем в нее поверил, причиняло беспокойство.
После Люк добавил, что со временем мы научимся использовать Силу, не прибегая к таким мощным энергетическим затратам. Каждое существо в той или иной форме использует космическую энергию, все зависит от возможностей и потребностей. Поверить – значит оставить сомнения. Неудача во время упражнения свидетельствовала о том, что какая-то часть меня все же противилась выбранному пути, я сам себе закрывал путь к Силе. Так, будто для того, чтобы овладеть Силой, мне требовалось принести себя в жертву, а я не хотел этого делать.
Меряя комнату нервными шагами, я вновь подошел к надписи. Мое здешнее жилище словно пропахло жертвоприношениями. Имена на стене не оставляли мне выбора. Поркинс и Биггс погибли, отдав все, что у них было и могло еще быть. Ведж принес свою личную жизнь в жертву Альянсу; с его желаниями и мечтами никто не считался, никто не назвал бы его существование нормальной человеческой жизнью. А если включить в эту группу Скайуокера… Отец оставил ему в наследство задание восстановить Орден хранителей мира, который он разрушил собственными руками.
Внезапно стены моей комнаты подернулись дымкой, и я увидел трех парней, поклявшихся победить или умереть. Они знали о собственном будущем примерно столько же, сколько я знал о своем. Они жили той же жизнью, которой жил я. Они сделали выбор. Очередь была за мной. А ведь мне было легче, мне требовалось отказаться всего лишь от представлений и привычек, а не от плоти, крови и собственной жизни.
