Во время этого полета я понял, насколько мне не хватает Свистуна. Многие не склонны к сантиментам в отношениях с астромеханическими дроидами, но я летал вместе с ним много лет. Сколько раз ему форматировали память и подвергали апгрейду! Но мне кажется, что он заложил данные со своим характером в центральную базу данных КорБеза и позже восстанавливал свою индивидуальность. Свистун был изворотливый и себе на уме, только мне это было по душе. Если бы не он, я был бы мертв десятки раз.
Во время длительных полетов мы обсуждали со Свистуном разные вещи – например, отцовство – и я находил в нем живой отклик на все, что говорил. Он был моим единомышленником, даже зеркалом, как в старой поговорке моего отца. Когда меня заносило не в ту сторону, Свистун частенько меня поправлял, и в большинстве случаев оказывался прав.
«Ответный удар» выскочил в обычное пространство, свалившись прямо на голову «Шансу». Вперед ринулись, непрерывно обстреливая корвет, первые два звена. «Скала-четыре» взорвался, получив прямое попадание из спаренного турболазерного орудия «Шанса». Зеленые разрывы превратили его кокпит в раскрывшийся бутон, и лепестки этого цветка разлетелись по космосу. Затем рванул ионный движок истребителя, и вслед за обломками кокпита полетели три «когтя». Остальные орудия «Шанса» заполнили все пространство вокруг корвета сгустками энергии, но «Скала-четыре» оказался единственной жертвой артиллерии «Шанса», прежде чем мы навсегда заткнули ее.
Шесть «колесников», несших боевое дежурство по охране «Шанса», сделали огромную ошибку – они не смылись сразу же, как увидели нас. ДИшка состояла из круглого кокпита ДИ-истребителя, усаженного на фюзеляж и двигатели «костыля». Это летающее недоразумение заслужило свою кличку «уродец», хотя мы в Разбойном эскадроне называли их «ТУшками». Неуклюжие и неповоротливые, они напоминали диких нерфов, на которых напала стая таопари. Они не продержались и пяти минут, хотя все могло закончиться гораздо раньше. Я смотрел на это избиение младенцев и не мог не расстраиваться, потому что мои новые товарищи по эскадрилье раз за разом «мазали», упуская возможность нанести точный удар, и двое из них расплатились за это своими жизнями.
«Вибронож», быстроходный челнок-попрыгунчик, который мы взяли с собой, уже направился к «Шансу», когда в сектор вошло еще одно судно – частная яхта. Это не было для нас сюрпризом – я не знал, где мы находимся, но в этом районе полно планет, и маршруты между ними строго лимитированы. Сюрпризом для нас явилось то, что вместе с яхтой летели шесть «охотников за головами», оснащенные гипердрайвом. Мы им явно не понравились, и если яхта сразу же развернулась и дала полный вперед (точнее назад), «охотники» выстроились в боевой порядок и налетели на нас, паля из строенных бластеров.
Я не стал дожидаться приказов.
– Десятый, за мной, – крикнул я в комлинк и дал полный вперед. «Коготь» рванул с места. Я дважды перевернулся через крыло и устремился на «охотников». Двое отделились от строя и пошли мне навстречу. Крутанув большим пальцем селектор оружия, я выбрал ионные пушки, немного вильнул из сторону в сторону, показывая остальным пилотам свой фланг, затем выровнял «коготь» и нажал на гашетку.
Синий ионный разряд угодил в левую плоскость ведущего «охотника». Лазурная молния вспыхнула на его переднем щите, гася удар. Щит не был пробит, но яркая вспышка помешала – ослепила пилота и не дала ему прицелиться. Его ответные выстрелы пролетели далеко от моего истребителя, а пока он проморгался, мы уже разошлись.
Кает занялась вторым «охотником за головами». Ее залп из спаренного лазера впился «охотнику» в нос, разрывая щит. Блеснула яркая вспышка. Хотя у меня за спиной не было Свистуна, который не преминул бы объяснить мне, что произошло, я догадался сам, потому что хорошо знал расположение узлов «охотника за головами». Бедняга лишился своего боевого сенсора. Пилот фактически ослеп, а в таком бою слепой летчик – это мертвый летчик. Если, конечно, ты не родился на Кореллии и твоя фамилия не Антиллес.
Я пальнул для острастки по другому «охотнику», затем сбросил скорость и ринулся вниз. Увеличив скорость сначала до половины, затем – до полной, я завершил полукольцо «мертвой петли» и, крутанув быструю правую бочку, снова бросил «коготь» в бой. Я оказался на хвосте у «охотника», который гнался за «одиннадцатым». Не раздумывая, я влепил ему в жо… простите, в задний дефлекторный щит два ионных выстрела. Первый пробил дефлектор, а второй скользнул по фюзеляжу. Из-под обтекателей, прикрывавших двигатель, вырвались искры. Если только пилоту не удастся запустить движок снова, ему хана.
Вспышки огня справа! Золотисто-красные. Это кто-то достал меня из бластера. Я двинул ногой по правой педали руля направления, уводя свой хвост из-под линии атаки «охотника». Следующие выстрелы, будь вокруг меня атмосфера, обязательно просвистели бы слева по борту, но кругом был вакуум, и они пролетели беззвучно. Я завалился на правое крыло, нырнул вниз и закрутил длинную петлю. Выравнивая свой «исТРИбитель», а заметил, что на Кает летит другой «охотник». Круто переложив влево, я развернулся почти на месте и снес ему левую плоскость метким выстрелом.
Его бластер на левом борту взорвался, и корабль завертелся, из чего я сделал вывод, что у него еще и вышли из строя маневровые двигатели на этой стороне. Я перевернулся на правое крыло и хотел уже добить его, но на тактическом экране появился еще один «охотник», который летел прямо на меня. Отчего-то мне показалось, что это был тот парень, который уже атаковал меня раньше. Я замедлил свое вращение и показал ему свое брюхо, затем дернул рычаг управления и нырнул вниз. Он крутанулся и пошел вслед за ним. «Попался, дурачок», – подумал я.
Я сбросил скорость до тридцати процентов, затем врубил реверс, гася инерцию. Зависнув ровно на три секунды, я снова стал набирать скорость. Пока я так забавлялся, мой друг-"охотник" пролетел мимо и подставил мне свою корму. Первый выстрел пришелся в его задний дефлектор. Он рванул направо, поэтому мне пришлось набрать высоту, перевернуться и снова зайти ему в хвост.
Мимо пронеслась Кает и влепила в «охотника за головами» два выстрела из бластера. Один прожег ему кормовой щит, а второй проделал дыру в правом крыле. Его движения стали замедленными и неуверенными – маневровые на поврежденной плоскости не компенсировали тягу с противоположной стороны. Пилот не стал выпендриваться и просто дал деру. Даже у подбитого «охотника за головами» хватило скорости, чтобы удрать от моего «когтя».
Только убежать от разрядов ионной пушки значительно труднее. Мой выстрел пришелся ему прямо в корму. Маленькие синие электрические дуги пробежали по обшивке истребителя, словно пальцы, душащие тебя в кошмаре. Посыпались искры, вырвалась струя пара. Двигатель его заглох, и он продолжал лететь по инерции.
Я увидел, как Кает снова заходит на него, но я отозвал ее:
– Отставить, десятый, он готов.
– Но не мертв.
– Вышел из борьбы. Оставь его, – я выстрелил из ионной пушки. И заряд пролетел между ее истребителем и подбитым «охотником». – Ты можешь добить его, но зачем убивать пилота, который просто делает свою работу?
