— Ричард… — Ева тоже поднялась. — Серьезно, что там происходит? И что будет дальше?
— Если повезет, пьяные протрезвеют или загнутся, а у тех, кто бегает, выискивая, кому бы отомстить, заболят ноги, и они отправятся домой спать.
— Нельзя сказать, что до сих пор нам так уж везло, — заметил Шейн.
— Верно, — согласился Ричард. — Но должен сказать, мы не можем допустить, чтобы все тут замерло надолго. Люди должны работать, школы должны открыться, а для этого требуется подобие нормальной жизни. Электричество и вода уже подаются, телевидение и радио вещают. Надеюсь, это успокоит людей. Город патрулируют полицейские, и буквально через две минуты мы можем прибыть по любому вызову. Правда, нам стало известно, что сегодня ночью ожидается серьезное ухудшение погоды. На нас надвигается внушительный атмосферный фронт. Ничего хорошего, естественно, но, может, хоть это охладит безумные головы. Даже мятежники не любят дождя.
— А университет? — спросила Клер. — Он открылся?
— Веришь ли? Открылся, и даже читают лекции. Мы списали беспорядки на военные учения и сказали, что грабежи и пожары вроде как тоже из этого проистекают. Кое-кто даже поверил нам.
— Но… никаких разговоров о вампирах?
Ричард помолчал.
— Нет. Вот только…
— Что?
— Мы нашли перед рассветом несколько тел, — ответил он. — Все вампы. Все убиты с помощью серебра или обезглавлены. Я знаю некоторых из них. Дело в том, что, по-моему, их убил не Бишоп. Похоже, их поймала толпа.
Ева прикрыла рукой рот.
— Кто? — спросила Клер, с трудом переводя дыхание.
— Бернард Темпл, Салли Кристиан, Тен Ма и Чарльз Эффордс.
— Что, Чарльз Эффордс? — выпалила Ева, — Чарльз Миранды? Ее покровитель?
— Да. Судя по состоянию тел, он был главной целью. Никто не любит педофилов.
— Никто, кроме Миранды, — поправила его Ева. — Сейчас она, наверное, напугана до смерти.
— Да, кстати… — Ричард на мгновение заколебался, — Миранда пропала.
— Пропала?
— Ну, исчезла. Мы ищем ее. Родители заявили о ее исчезновении в начале этой ночи. Надеюсь, она была не с Чарльзом, когда толпа поймала его. Если увидишь ее, позвони мне, ладно?
Ева открыла рот, но не сумела произнести даже «да».
Ричард взглянул на часы.
— Пора идти. Обычные меры предосторожности: заприте двери, проверяйте документы у всех, кого не ожидаете. Если с вами свяжется любой вампир или вы услышите что-нибудь о вампирах, немедленно звоните мне. Используйте рацию, не телефон. И будьте осторожны.
Ева нервно кивнула.
— Можно мне повидаться с Майклом?
Он помолчал, как будто переваривая эту идею, а потом пожал плечами.
— Поехали.
— Мы все поедем, — сказал Шейн.
Полицейская машина была, без сомнения, вместительная, но все же не в той мере, чтобы там с удобством разместились Ричард, Моника, Ева, Шейн и Клер. Моника села впереди, поближе к брату, Клер втиснулась рядом с ней. Остальные ехали сзади.
Никто не разговаривал, даже когда проезжали мимо развалин сгоревших, разрушенных домов. Сегодня пожаров не было, как и толп. Казалось, все спокойно.
Проехав через полицейское заграждение вокруг ратуши, Ричард припарковался в подземном гараже.
— Я отведу Монику к родителям, — сказал он, — а вы, ребята, спускайтесь к камерам. Я приду через минуту.
На то, чтобы получить доступ к Майклу, у них ушло гораздо больше минуты. Всех пятерых вампиров, находящихся под опекой людей, разместили в специальной секции, вдали от солнечного света, в укрепленных камерах. Это оживило в сознании Клер отнюдь не приятное воспоминание — о вампирах в камерах, среди которых обычно запирали Мирнина. Интересно, кто-нибудь кормил их? Хотя бы предпринял попытку сделать это?
Она знала только двух вампиров из пяти.
— Сэм!
Она кинулась к решетке. Дед Майкла лежал на койке, прикрыв бледной рукой глаза, но сел, услышав, что его окликают по имени. Сходство Майкла и Сэма бросалось в глаза — одинаковое костное строение лица, только волосы у Майкла золотистые, а у Сэма ярко-рыжие.
— Выпусти меня отсюда! — воскликнул Сэм, кинулся к двери и с неожиданной силой затряс решетку. Клер попятилась, удивленно открыв рот, — Отопри дверь и выпусти меня, Клер! Немедленно!
— Не слушай его, — сказал Майкл. Он стоял в своей камере, прислонившись к прутьям решетки, и выглядел усталым, — Привет, ребята! Вы принесли узнику чего-нибудь перекусить?
— У меня был маленький кекс, но я его съел. Трудные времена, парень.
Шейн просунул между прутьями руку, Майкл торжественно пожал ее, и потом Ева грудью бросилась на решетку, стараясь обнять его. Это было не так-то просто, учитывая, что их разделяли металлические прутья, но по лицу Майкла разлилось выражение огромного облегчения. Он поцеловал Еву, и Клер отвела взгляд — это было очень личное.
Сэм снова затряс свою клетку.
— Клер, отопри дверь! Мне нужно к Амелии!
Полицейский, сопровождавший их в подвал, отошел от стены.
— Успокойтесь, мистер Гласс. Вы отсюда не выйдете и знаете это, — Он перевел взгляд на Шейна и Клер, — Он с самого начала так себя ведет. Нам дважды пришлось колоть ему транквилизаторы — он поранился, пытаясь выбраться из камеры. Ведет себя хуже всех остальных. Те, похоже, успокоились, но не он.
Да, Сэм определенно не успокоился. Прямо у них на глазах он напряг мышцы и попытался сломать замок, но потерпел неудачу и, тяжело дыша, снова рухнул на койку.
— Мне необходимо выйти, — бормотал он, — Пожалуйста! Я нужен ей. Амелия…
Клер перевела взгляд на Майкла, тоже выглядевшего расстроенным.
— Мм… Прости, что спрашиваю, но… Ты испытываешь то же, что Сэм?
— Нет, — ответил Майкл. — Какое-то время действовал этот… призыв, но вот уже примерно три часа, как его нет.
— Тогда почему Сэм…
— Тут дело не в призыве, — ответил Майкл, — Это же Сэм. Его убивает мысль, что Амелия попала в беду, а он не может помочь ей.
Сэм с несчастным видом лежал, подложив руки под голову.
— Сэм, что происходит? — спросила Клер, — Вы знаете?
— Люди умирают, вот что происходит. У Амелии серьезные неприятности, а я сижу здесь, сложа руки!
Он снова кинулся на решетку, с такой силой колотя по ней ногой, что металл зазвенел.
— Вам нельзя наружу, неужели не понимаете? — с укором сказал полицейский, — Там солнце светит. Много будет пользы и ей, и вам, если сейчас выпустить вас отсюда?
— Я мог уйти еще несколько часов назад, до рассвета! — взорвался Сэм, — Несколько часов назад!
