В сумерках над Даруджистаном зашелестел дождь. С озера на берег наползал туман. Где-то очень далеко мерцали молнии, но громовые раскаты сюда не долетали.
Когда Калам выходил из «Чудака», местный «серолицый» зажигал газовый фонарь. Повернув медный кран, фонарщик поднес к горелке факел на длинной палке. Вспыхнуло голубое пламя и вскоре засияло приятным ровным светом. Калам немного задержался, ожидая, пока уйдет фонарщик, затем двинулся в противоположную сторону. У последнего домишки, похожего на кривой зуб, он остановился и толкнул дверь.
Скрестив ноги, Быстрый Бен сидел на земляном полу комнатенки.
— Повезло? — спросил он.
— Нет, — покачал головой Калам. — Гильдия как в кусты ушла. Почему — непонятно.
Калам тоже сел, устроившись на своей подстилке.
— Похоже, Городской совет решил извести местных ассасинов.
— Думаешь, они заподозрили, что мы попытаемся снюхаться с этими ребятами? — спросил Быстрый Бен, сверкнув глазами.
— А почему бы и нет? Сомневаюсь, чтобы местные сановники были поголовными дураками. Они знают, что Малазанская империя тянет руки к Даруджистану, и знают, как все происходило в других вольных городах. Малазанцы всегда снюхивались с местной гильдией, предлагали ей выгодную сделку, а потом им оставалось лишь стоять в сторонке и загибать пальцы, подсчитывая убитых сановников. Так что Бурдюк не придумал здесь ничего нового. Дуджек согласился с его замыслом. Они оба говорили, как во времена прежнего императора. Должно быть, старик на том свете покатывался со смеху, слушая их речи.
Маг поморщился.
— Невеселую картинку ты нарисовал, Калам.
— Если мы не разыщем даруджистанских ассасинов, будет еще грустнее, — пожал плечами Калам. — Не знаю, где они гнездятся, но только не в Лазурном квартале. Готов биться об заклад. Единственное имя, которое мне удалось выудить, — некий загадочный Угорь. Но вряд ли он ассасин.
— И куда теперь? — спросил Быстрый Бен. — В Гадробийский квартал?
— Там нам нечего делать. Сплошные крестьяне и пастухи. Кстати, там такая вонь стоит, что одно это заставляет меня не соваться туда. Завтра навестим квартал Дару. А как твои успехи? — помолчав, спросил Калам.
— Почти все готово.
— Бурдюк едва не поперхнулся, когда узнал про твою затею. Я, честно признаться, тоже. Бен, ты же лезешь прямо в змеиную яму. Неужели тебе это так нужно?
— Нет, — покачал головой Быстрый Бен. — Я бы вообще двинул отсюда подальше, и пропади все пропадом: Даруджистан, война, империя. Только попробуй уговорить нашего сержанта! Верность присяге, преданность власти. Здесь его не сдвинешь.
Калам кивнул.
— Как же! Честь, доблесть и прочая высокопарная ерунда.
— Вот-вот. Приходится заниматься ерундой, поскольку другого способа выбраться отсюда живыми нет. Хохолок совсем спятил, но я постараюсь выжать из него все, что можно. Наверное, в последний раз. Сила притягивает силу. Если мне повезет, гибель Хохолка притянет нужную силу. Чем больше Властителей мы сумеем столкнуть лбами, тем лучше.
— Вообще-то я всегда думал наоборот.
Маг вымученно улыбнулся.
— Сейчас неразбериха нам только на руку.
— А если Тайскренн пронюхает?
Быстрый Бен улыбнулся еще шире.
— Тогда мы отправимся в гости к Клобуку еще быстрее. Таково положение вещей.
— Можно подумать, когда-то оно было другим.
Взводный маг покосился на крохотное оконце.
— Почти стемнело. Пора начинать.
— Мне уйти? — спросил Калам.
Быстрый Бен покачал головой.
— Нет. Мне нужно, чтобы ты оставался здесь. Если я не вернусь, сожги мое тело, а пепел развей на все четыре стороны. И не позабудь от всего сердца проклясть мое имя.
Калам молчал, затем глухо спросил:
— Сколько мне ждать?
— До рассвета. Ты понимаешь, о таком одолжении я мог попросить только самого близкого друга.
— Понимаю. А теперь не трать времени понапрасну. Начинай.
Быстрый Бен взмахнул рукой. Его окутало огненное кольцо, появившееся прямо из пола. Маг закрыл глаза.
Каламу показалось, что его друг стал меньше ростом. Голова Большого Бена склонилась на грудь, ссутулившиеся плечи опустились. С негромким шипением из него выходил воздух. Огненное кольцо всколыхнулось, затем потускнело и опустилось вниз. Его мерцание напоминало угли в догорающем костре.
Калам вытянул ноги и скрестил на груди руки, приготовившись ждать.
Муриллио вернулся за стол. Он был бледен.
— Тело уже убрали, — сообщил он. — С Шертом расправилась чья-то очень умелая и безжалостная рука. Надо же выбрать такой изощренный способ — удар в глаз.
— Довольно! — воскликнул Крюпп и замахал обеими руками. — Дорогой Муриллио, Крюпп только приступил к трапезе, и у него очень чувствительный желудок.
— Шерт был недалекого ума, — продолжал Муриллио, пропуская мимо ушей возражения толстяка. — Пусть он задира, но бедняга всегда чувствовал, с кем можно связываться, а с кем нет.
Крокус молчал. Он знал, кто убил Шерта, ибо видел кровь на кинжале темноволосой незнакомки.
— Иногда можно и ни с кем не связываться, — отозвался Крюпп, набив себе полный рот. — Шерт мог оказаться нечаянным свидетелем какого-нибудь ужасающего злодеяния. Или под руку подвернулся. Жизнь, мой друг, непредсказуема.
Крокус украдкой бросил взгляд в сторону стойки. Девушка, убившая Шерта, все еще стояла там, разговаривая с Мизой. На ней были кожаные доспехи. У пояса висел обыкновенный меч. Вид незнакомки напомнил ему далекое время, когда он был еще маленьким и восторженно смотрел, как по городу шли отряды наемников. Их называли Малиновой гвардией — пятьсот мужчин и женщин в скромных доспехах.
Кто она? Тоже наемница? Убийца, привыкшая к своему страшному ремеслу? Чем же ей досадил Шерт, если она так зверски расправилась с ним?
В зале появился Раллик Ном. Ассасин шел к своему столу и, казалось, даже не замечал, как посетители расступались перед ним, давая дорогу. Откуда-то вынырнул неизменно пьяный Колль и облапил Нома.
— Дружище, как же я по тебе соскучился!
Раллик обнял Колля за плечи и вдвоем они подошли к столу.
— Приветствую вас, дорогие друзья! — Крюпп на некоторое время прекратил жевать. — Крюпп приглашает вас влиться в наш тесный дружеский круг.
Толстяк широким жестом указал на два свободных стула.
— Должен сказать, что ничего интересного из нашего разговора вы не пропустили. Юный Крокус был занят созерцанием туманных далей, а мы с Муриллио обсуждали повадки городских крыс.
Колль раскачивался на нетвердых ногах, но почему-то не садился. Раллик сел и пододвинул к себе кувшин с элем.
