Она была готова к исполнению миссии. Подумав об этом, Лорна вдруг ощутила удивительную легкость. Груз, давивший на ее плечи, исчез. Адъюнктесса пришпорила лошадь, пустив ее галопом.
Крокус вытянул шею. Он всматривался в темноту.
— Лезем прямо наверх, — сказал он Апсаларе. — Оттуда виден весь город.
Апсалара с опаской смотрела на щербатые ступени, уходившие в темноту.
— Там же совсем темно, — прошептала она. — И страшно. Ты уверен, что башня пустая? Я говорю не про людей. Но там могут обитать духи, призраки и разные чудовища. Отец говорил, что они всегда живут в развалинах.
Какая глупость! Крокус даже поморщился.
— Да этот бог Круль уже тысячу лет, как мертв. А если сюда давно никто не ходит, зачем разным духам и чудовищам понапрасну тратить время? Чем они будут кормиться? Все это глупые сказки для маленьких.
Он подошел к основанию лестницы.
— Пошли. Тебе потом так понравится — уходить не захочешь.
Апсалара переминалась с ноги на ногу. Крокус повернулся и зашагал вверх. Боясь остаться в одиночестве, девчонка пошла следом. То, что внизу казалось ей кромешной тьмой, превратилось в серый сумрак. К своему удивлению, Апсалара различала даже мелкие выбоины в камнях. Но больше всего ее поразили картины на стенах. Все они располагались слева, и каждая занимала целую каменную плиту высотой в несколько футов. Апсаларе хотелось остановиться и получше разглядеть потемневшие от времени изображения, однако Крокус шел не останавливаясь.
— Крокус, а что это за картины на стенах? Там как будто целая история рассказана.
— Не смеши меня! — отмахнулся Крокус. — Ты даже рук своих не видишь в этой темнотище. Какая еще история?
«Я рук не вижу?» — подумала Апсалара, но промолчала.
— Погоди, скоро доберемся до площадки. Облака, наверное, уже разошлись. Вот где настоящую картину увидишь.
— А почему ступеньки влажные? — спросила Апсалара.
— Ничего удивительного. На крыше собирается вода. Потом просачивается вниз.
— Это не вода. Что-то густое и липкое.
Крокус остановился и шумно вздохнул.
— Ты можешь хоть немного помолчать? Мы почти дошли.
Они выбрались на площадку, залитую серебристым лунным светом. Возле одной из стен Крокус заметил груду тряпок.
— А это что? — удивился он. — Как будто кто-то здесь жил или ночевал.
— Там мертвец лежит! — вскрикнула Апсалара.
— Что? Неужели опять?
Он подбежал к скрюченному телу и опустился на корточки.
— Моури милосердная, кто-то ударил его кинжалом в голову.
— Смотри, вон арбалет валяется.
— Ассасин, значит. На прошлой неделе я уже одного такого видел. Война ассасинов продолжается. Зря Крюпп с Муриллио меня не послушали. Я им говорил.
— Ты лучше на луну посмотри, — сказала Апсалара.
Крокус вздрогнул. Луна и силуэт Апсалары пробудили в нем не самые приятные воспоминания.
— Ты про какую? — спросил он, поднимаясь во весь рост.
— Про ту, что светит.
Но Крокуса не тянуло любоваться сияющей луной. Вместо этого он стал вглядываться в темные очертания Дитя Луны. Базальтовую крепость окружало слабое красноватое сияние, которого раньше не было. Крокусу показалось, что к нему внутрь заполз червь страха и обосновался между кишками живота. В следующее мгновение от Дитя Луны отделились пять громадных крылатых силуэтов и полетели на северо-восток. Крокус моргнул, и видение пропало.
— Видишь моря? — спросила Апсалара.
— Какие еще моря?
— На луне. Вон то, большое, — это Гралинское море. Там живет Гралин — Властитель глубоких вод. Он стережет большие красивые подводные сады. Однажды Гралин придет сюда, на землю. Кого он выберет, тех возьмет с собой. И мы будем жить в тех садах. Там тепло, потому что внутри горит огонь и греет воду. Наши дети будут плавать, как дельфины. И мы все будем счастливы, потому что на луне нет ни войн, ни империй. Там никто не воюет друг с другом. Представляешь, Крокус, как это здорово?
Он смотрел на силуэт Апсалары.
— Да, — пробормотал Крокус — Почему бы и нет?
Потом этот вопрос эхом отозвался в его мозгу, но уже по другой причине. Почему бы и нет?
КНИГА СЕДЬМАЯ
Празднество Геддероны
С Фандри — Зимней волчицы — сдирают шкуру, и ритуал этот знаменует утро праздника Геддероны. Жрицы богини несутся по улицам, размахивая лоскутами волчьих шкур. Ветер играет разноцветными флагами. Утренний воздух напоен запахами городского рынка и гудит от сотен голосов тамошней пестрой толпы. Горожане торопятся обзавестись масками; отбросив заботы, они беспечно веселятся, и веселье их длится весь день, до глубокой ночи. Богиня Весны рождается вновь. И остальные боги, затаив дыхание, взирают на это чудо.
Лики Даруджистана. Джемр-маскарадник (р. 1101)
ГЛАВА 20
И будто бы кровь ее
текла ледяной рекою
в наш мир, рождая драконов;
и эта река судьбы
светом тьму наполняла и тьмою гасила свет…
Смотрели в нее глаза — холодные, ледяные,
глаза порождений хаоса.
Дети Таматы. Геборий
«Нет, тут без магии не обошлось», — думал Муриллио.
Чем еще объяснить подозрительно быстрое исцеление раны на груди Раллика? Неужели и впрямь порошок Барука, который ассасин несколько раз порывался выкинуть, спас ему жизнь? Однако потерю крови магией не восполнишь. Раллику нужно время, чтобы оправиться после поединка с Оцелотом. А вот времени-то у них как раз и нет. Раллик хорохорится. Но сумеет ли он выйти победителем из поединка с Турбаном Орром?
Пытаясь ответить себе, Муриллио теребил эфес шпаги. Он шел по пустой улице. Над шарами газовых фонарей висел предутренний туман. До рассвета оставалось не более двух часов. По даруджистанскому обычаю празднование Нового года начиналось с первыми лучами солнца, длилось весь день и заканчивалось поздно ночью.
На молчаливых улицах Даруджистана умирал старый год. Муриллио казалось, что он единственный из живущих, кто видит этот стык двух годов. Рядом — только призраки, и они вот-вот сгинут вместе с годом Пяти Клыков. Новый год будет называться годом Лунных Слез. Какие странные названия. Все они начертаны на громадном каменном колесе, что находится в Зале Величия. А колесо олицетворяет собой Великий круговорот Жизни.
В детстве Муриллио считал это колесо волшебным. Еще бы: каменная махина вращалась едва заметно, но всегда точно показывала наступление нового года. За окнами могло светить солнце или лить дождь — каменный диск не зависел от прихотей погоды. Потом Муриллио подрос и узнал от Мамота, что каменное колесо — всего-навсего механизм. Более тысячи лет назад его подарил Даруджистану человек по имени Икарий. Мамот считал, будто в жилах Икария текла и джагатская кровь. Летописи сообщали, что даритель ехал на джагатском коне, а рядом шел кочевник из расы треллей. Тогда же Мамот рассказал Муриллио, что джагаты умели строить диковинные вещи, секрет которых люди так и не разгадали.
