— Эй, остановись на каком-нибудь одном облике! — крикнула ему Шутиха.
Существо вскинуло голову и оскалило желтоватые зубы.
— Вы сами не умеете выбирать, — дребезжащим голосом заявило оно.
— Как ты смел нас обманывать? — рассердился Шут. — Ты вовсе не Клобук.
Под морщинистой кожей хрустнули кости.
— Властитель занят.
— Занят? Мы не прощаем подобных оскорблений, — заявила Шутиха.
Существо каркнуло и остановилось.
— Ах, напугали. И куда же ваши медоточивые голосочки подевались? Вот что еще я вам скажу: моему господину очень не нравится, когда вы мешаете душе надлежащим образом проходить через ворота.
— Не забывай, он пал от руки бога, — сказала Шутиха. — Это значит, мы имели полное право вмешаться.
Существо с ворчанием уставилось на Парана. Пустые глазницы слегка мерцали. Продолжая разглядывать капитана, существо спросило:
— И что же опоннам надобно от моего господина?
— Мне — ничего, — сказал Шут и отвернулся.
— А твоей сестре?
— Смерть должна обождать, когда боги в чем-то не уверены, хотя и глубоко скрывают эту неуверенность. Нельзя обрекать человека на смерть, когда нет полной ясности.
Существо зашлось каркающим смехом.
— Услуга за услугу?
— Разумеется, — ответила Шутиха. — Я найду Клобуку кого-нибудь другого. Такую же преждевременную и, возможно, даже бессмысленную смерть.
Существо помолчало, затем кивнуло, хрустнув шеей. — Но только в тени этого смертного. Согласна?
— Согласна.
— Моя тень! — встрепенулся ничего не понимающий Паран. — Что значат ваши слова?
— Увы, ничего хорошего, — ответило ему существо. — Вместо тебя через ворота Смерти должен пройти другой, близкий тебе человек.
— Нет. Прошу вас, не надо никого обрекать на смерть. Мне суждено умереть, я сам и пойду.
— Помолчи! — огрызнулось существо. — Меня мутит от высокопарных слов.
Жуткий вой раздался снова, теперь уже громче. Гончие приближались.
— Сестра, не будем задерживаться, — сказал Шут. Существо разинуло беззубый рот, но тут же поспешно закрыло его.
— Нет, с меня довольно, — пробормотало существо и побрело назад к воротам.
У самых ворот оно оглянулось и махнуло рукой. Шутиха пристально разглядывала Парана.
— Нам пора, — с заметным беспокойством торопил ее брат.
— Да, — кивнула Шутиха, не сводя глаз с капитана. Паран вздохнул и отвернулся.
— Не оставляйте меня наедине с загадками, — попросил он опоннов.
Ответа не последовало. Повернув голову, он увидел, что они исчезли. Капитан сделал еще одну попытку сесть и вновь потерпел неудачу.
В воздухе отчетливо запахло опасностью.
Кряхтя, Паран вытянул голову и с трудом повернул ее назад. Он увидел двух гончих — крупных, сильных зверей размером с вола. Они сидели, высунув языки, и смотрели на него.
«Так это вы расправились в Итко Кане с целой кавалерийской дивизией? Вот я и увидел вас — проклятых и страшных зверей», — подумал он.
Обе гончие застыли неподвижно, будто почуяли ненависть в его глазах. У Парана заледенело сердце. Только потом он сообразил, что смотрит на псов, по-звериному оскалив зубы.
Между гончими темнела тень, но не плотная, а прозрачная, напоминавшая по своим очертаниям человеческую фигуру.
— Так это ты посланец Лорны? — заговорила тень. — Я думал, она выберет кого-нибудь посмышленее. Правда, должен признаться, умер ты храбро.
— Как видите, нет, — возразил Паран.
— Ты прав, — согласилась тень. — И мне выпало закончить начатое. Время сейчас хлопотное.
Паран вспомнил разговор опоннов со слугой Клобука. «Неуверенность. Если бог чего-то боится…»
— В день твоей смерти, Повелитель Теней, я буду ожидать тебя по другую сторону ворот, — без страха сказал Паран. — Я буду ждать тебя, улыбаясь и предвкушая встречу. Боги тоже могут умирать, правда?
Ворота Смерти скрипнули. Повелитель Теней вздрогнул, его гончие — тоже. Удивляясь своей смелости, Паран продолжил дразнить Властителя («Я же всегда отличался непочтительностью к начальству»).
— Как видишь, Амманас, я застрял на полпути между жизнью и смертью, посему, обещая тебе это, я ничем не рискую.
— Лжец! Единственный Путь, который может тебя сейчас поглотить, это…
— Путь Смерти, — перебил его Паран. — Я уже был бы по другую сторону ворот, но кое-кто вмешался. Правда, не всем нравится лицезреть тебя и твоих голосистых собачек.
Амманас подался вперед.
— Кто здесь был? Какие у него замыслы? Кто нам противостоит?
— Ищи ответы сам, Повелитель Теней. Думаю, ты прекрасно понимаешь одну простую вещь: если ты отправишь меня по ту сторону ворот, противостоящие тебе силы найдут другие средства. Не зная, кто станет очередным их орудием, как ты узнаешь об их новых шагах? Тебе придется искать впотьмах.
— Верно. Мне легче следить за тобой, — согласился бог. — Я должен переговорить со своим спутником.
— Это уже твое дело, — ответил Паран. — Жаль, я не могу встать.
Амманас громко расхохотался.
— Если ты встанешь, ты пойдешь, но только в известном направлении. Ты получил отсрочку. Пусть Клобук протягивает тебе руку и помогает встать. Мы этого не сделаем. И учти: если останешься жить, моя тень будет повсюду следовать за тобой.
— До чего ж перенаселенной стала моя тень! — усмехнулся Паран.
Он перевел взгляд на гончих. Псы наблюдали за ним. Их глаза неярко поблескивали, будто гаснущие угли в костре.
«Я еще доберусь до вас», — мысленно пообещал капитан.
Обещание раздуло костер, и глаза псов зловеще заблестели.
Амманас говорил что-то еще, однако мир вокруг Парана начал снова погружаться во тьму. Голос звучал все глуше, потом затих. Но тишина не была полной. В ней, негромко позвякивая, вращалась монета.
Паран не знал, сколько времени он странствовал в воспоминаниях прошлого — давно забытых и неожиданно вернувшихся… Вот он, совсем маленький, цепляется за платье матери, делая первые робкие шаги… За окнами бушует гроза: мелькают молнии, хлещет дождь, завывает ветер, а он бежит по стылому коридору, торопясь к спасительной двери родительской спальни… Мощенный булыжником двор. Он стоит вместе с сестрами, и все они кого-то ждут… Воспоминания перемешивались, перетекали одно в другое. Паран вспоминал новые подробности. Оказывается, он цеплялся вовсе не за материнское платье, а за одежду старой служанки; и бежал он тогда не в родительскую спальню, а к слугам. И он, и сестры видели родителей очень редко. Вот и тогда они полдня простояли во дворе, напрасно ожидая приезда отца и матери.
