Орр дослушал тираду алхимика и улыбнулся. Его зеленые глаза хитровато блеснули.
— Но есть нечто такое, в чем все ваши собратья единодушны.
— Неужели? Что же?
— Ваше влияние, господин Барук. Мы прекрасно знаем, каким уважением вы пользуетесь среди даруджистанских магов. К вашим словам прислушиваются. Более того, по ним сверяют собственную позицию.
— Мне, конечно, лестно слышать подобную оценку, господин Орр, — уже без улыбки ответил алхимик. — Но, к сожалению, она не соответствует действительности. Здесь вы сделали второе ошибочное предположение. Даже если бы я и обладал влиянием, которое вы мне приписываете…
Барук был вынужден прерваться, ибо Старуха громко, совсем не по-собачьи, фыркнула. Он сердито сверкнул на нее глазами.
— Избалованный пес. Привык, что все внимание достается ему. О чем я говорил?.. Ах да, если бы я и обладал влиянием, которое вы мне приписываете и которым я, естественно, не обладаю, какие основания были бы у меня для поддержания вашей, не побоюсь сказать, недальновидной позиции? Провозглашение нейтралитета? С таким же успехом, господин Орр, вы могли бы плеваться против ветра. Чего вы достигнете этим провозглашением?
Орр стал похож на мурлыкающего кота, сидящего возле мышиной норы.
— Я уверен, мой дорогой господин Барук, что у вас нет ни малейшего желания разделить участь магов Крепыша.
Барук нахмурился.
— Вы о чем?
— Об убийствах тамошних магов, совершенных тайной организацией «Коготь». В войне против Малазанской империи маги Крепыша очень рассчитывали на союз с Дитя Луны. Но повелитель базальтовой крепости предпочел не вмешиваться и удалился, бросив их на произвол судьбы.
— Ваши сведения противоречат моим, — сухо произнес Барук и тут же мысленно отругал себя за лишние слова.
— Не придавай значения его словам, — каркнула Старуха. — Тут вы оба ошибаетесь.
Брови Орра шевельнулись. Мурлыканье кончилось; кот насторожился.
— Интересно, господин Барук. Может, нам стоит обменяться сведениями к взаимной пользе сторон?
— Вряд ли, — возразил Барук. — Вы пытаетесь испугать меня угрозой, исходящей от Малазанской империи? По-вашему, если объявление нейтралитета провалится, все городские маги погибнут от рук малазанцев. А если ваши сторонники одержат верх, они смогут, что называется, на законном основании распахнуть перед малазанцами городские ворота и заключить соглашение о мирном сосуществовании. И при таком ходе событий здешних магов ждет спокойное и счастливое будущее.
— Мудрый ход, алхимик, — похвалила Старуха.
Орр изо всех сил стремился подавить закипавший в нем гнев. Барук с удовлетворением наблюдал за этим, потом сказал:
— Нейтралитет? Как же извратили это слово! Ваш так называемый нейтралитет, сановник Орр, явится первым шагом к полному захвату Даруджистана. Вам повезло, что я не обладаю ни весом, ни влиянием, чтобы вмешиваться в подобные игры!
Барук встал.
— Простите, господин сановник, но время позднее, и я хочу спать. Роальд вас проводит.
Турбан Орр тоже встал.
— Вы совершили серьезнейшую ошибку, — сказал он. — Заявление о нейтралитете еще не приобрело окончательную словесную форму. Теперь я чувствую, что нам придется исключить оттуда всякое упоминание о даруджистанских магах.
— Эк его разобрало, — заметила Старуха. — А ну погладь-ка его еще против шерсти. Занятно, что из него вылезет.
Барук подошел к окну.
— Остается лишь надеяться, что ваш замысел не соберет большинства голосов, — холодно произнес алхимик.
Орр кипел от возмущения.
— А мне думается, мы уже собрали большинство! И если вы не захотели снять сливки, это ваше дело. Довольствуйтесь кислым молоком. — Он злорадно усмехнулся. — Нам достаточно перевеса в один голос.
Роальд неслышно вышел из соседней комнаты, держа в руках плащ сановника. Вскоре Орр покинул кабинет алхимика. Старуха распласталась на ковре.
— Эта ночь стоит многих тысяч ночей, — каркнула она. — Сколько судеб рухнуло бы под натиском искушения.
Старуха вскинула голову. Ей показалось, что где-то очень далеко она слышит звон вращающейся монеты. Следом раздался грохот, напоминающий удар грома. Но то был не гром, а магическая сила, заставившая Старуху вздрогнуть.
Раллик Ном ждал. Еще немного — и беззаботной жизни госпожи Симталь настанет конец. Даже не жизни, а похотливому существованию, утопающему в праздной роскоши. Симталь и ее гость намеревались вернуться в комнату. Палец Раллика лег на курок. Сейчас он выстрелит.
Но что это? В голове ассасина послышался странный звон, вслед за которым чей-то голос шепотом произнес слова, от которых его прошиб пот. В уме Раллика все мгновенно перевернулось. Замысел быстрой мести рассыпался, и на развалинах возникло нечто куда более тонкое и хитроумное.
Перемена была почти мгновенной. Палец Раллика оставался на курке. Сановник Лим встал возле двери. Госпожа Симталь протянула руку, чтобы открыть дверь. Раллик сдвинул арбалет чуть влево, после чего нажал курок. Плечо ощутило знакомую в таких случаях отдачу. Стрела незаметно понеслась к цели. Когда ее заметили, было поздно.
Лим споткнулся, неуклюже взмахнув руками, и рухнул прямо на стеклянную дверь. Он пробил стекло, упав в образовавшийся проем. Громко звякнули разлетевшиеся во все стороны осколки.
Следом раздался испуганный крик госпожи Симталь.
Раллик не медлил. Он перекатился на спину, потом осторожно подвинул арбалет к внешнему краю парапета стены и столкнул вниз. Через пару секунд он сам уже висел, цепляясь руками за выступ. Из дома слышались встревоженные крики караульных. Раллик разжал пальцы и прыгнул вниз, по-кошачьи приземлившись в темноте узкой улочки.
Они еще не скоро догадаются выскочить за ворота. Можно было не спешить. Ассасин расправил измявшийся плащ и спокойно удалился. Раллик вовсе не собирался прощать госпоже Симталь ее предательство. Она получила отсрочку. Но теперь ее жизнь уже не будет столь безмятежной. Как-никак, у нее на балконе убили влиятельного сановника, члена Городского совета. Жена, вернее, вдова Лима не станет молча переживать горе. Это первая фаза начавшейся игры. Так говорил себе Раллик. Он миновал ворота Оссерка и теперь шагал по широкой эстакаде, ведущей вниз, к ярусу Дару. Первая фаза, ясный намек для госпожи Симталь: охота за ней началась. Правда, охота будет нелегкой — эта богатенькая шлюшка умела плести интриги.
Раллик завернул за угол. Невдалеке тускло светились окна таверны «Феникс».
— Кровь польется и дальше, — прошептал ассасин, разговаривая сам с собой. — Но ей не выкрутиться.
— Постой, — окликнули ассасина из темноты.
Раллик прижался спиной к кирпичной стенке. Он узнал голос.
