— Перед самыми сумерками Щипаная заметила под собой вспышку магического огня. То ли чей-то Путь внезапно открылся, то ли что-то еще. Щипаная рассказала мне, потом решила спуститься пониже и разведать, что к чему. Я висел над нею и тоже все видел. Сдается мне, Старуха: кто-то совершил перемещение души.
— Да ну?
— Из открытого портала Пути вышла деревянная кукла, — продолжал Грохот. — Совсем небольшая, но наделенная громадной силой. Увидев Щипаную, кукла взмахнула рукой, и Щипаной не стало. Она сгорела в пламени. Потом кукла скрылась в портале и вскоре появилась опять, чтобы лишить жизни еще одного нашего сородича.
— Почему кукла не заметила тебя? — спросила Старуха.
— Не знаю. Нужно бы проследить, куда движется это деревянное существо. Мне показалось, что куда-то на юг.
— Спасибо, Грохот. А теперь собирай всех. Возвращайтесь к нашему господину и подробно ему расскажите о случившемся.
— Будет исполнено, Старуха.
Грохот исчез, призывно каркая. Ему отвечали голоса других воронов.
Старуха убедилась, что в небе вокруг больше нет никого из сородичей. Рассказ Грохота взбудоражил ее, и ей не терпелось самой узнать, что к чему. Не эта ли кукла недавно зажгла огненный столб? Похоже, что нет. Что же у нее за магия? До сих пор такие вспышки были настоящим лакомством для воронов. Но чтобы магия несла им смерть? Старуха не знала подробностей, но ответ был для нее очевиден: магия Древних. Перемещение души — штука не из простых. Сейчас об этом искусстве начисто забыли, но и в былые времена далеко не каждый маг отваживался на подобное. Многие попытки переместить душу оканчивались неизлечимым безумием.
Неужели кукле несколько тысяч лет? Старуха подумала и замотала головой. Что-то не похоже.
Ручеек магической силы на равнине постепенно иссяк. Оттуда, где он тек, выскочила фигурка и понеслась прочь.
«Вот и ответы на мои вопросы, — подумала Старуха. — Ну что, злодей? Решил истреблять моих птенцов? Поглядим, как ты справишься со Старухой».
Она сложила крылья и нырнула вниз. Старуху завертело в воздушных потоках. Она быстро окружила себя охранительной сетью и продолжила спуск. Фигурка остановилась. Старуха услышала ее безумное хихиканье. Потом кукла вскинула руку.
Такого Старуха не ожидала. Сеть выдержала, не порвалась, но Старухино тело оказалось измолоченным, будто его били со всех сторон. Старуха громко заверещала от боли. Она из последних сил взмахнула крыльями и поймала восходящий поток. Поднимаясь все выше, она увидела, что кукла скрылась внутри своего Пути. На темной равнине не осталось никаких следов магии.
— Вот так достаются знания! — причитала Старуха. — Древний Путь. Самый древний — Путь Хаоса! Кто же вздумал с ним играть? И самое ужасное — Старуха об этом ничего не знает. А ведь что-то затевается. Клювом чую.
Поймав другой поток, Старуха полетела на юг. Аномандер Рейк должен немедленно об этом узнать. Плевать ей на повеление Каладана Бруда держать его в неведении. Бруд его недооценивает. Есть качества, в которых равных Рейку не сыщешь.
— Что-что, а уничтожать он умеет, — язвительно каркнула Старуха. — И сеять смерть — тоже.
Она полетела быстрее. Занятая своими мыслями, Старуха не заметила ни женщины, сидящей на походной подстилке, ни ее спутника, похожего на каменную глыбу. От них не исходило никакой магии, а все, лишенное магии, почти не интересовало Старуху.
Адъюнктесса Лорна внимательно разглядывала ночное небо. Сейчас на нем были только звезды.
— Тул, а то, что мы недавно видели, — это как-то связано с огненным столбом?
Тлан-имас покачал головой.
— Мне так не кажется. Меня тревожит другое. Появилась магия, способная проникнуть сквозь защитную преграду, которую я построил вокруг нас.
— Как? — спросила Лорна.
— Думаю, адъюнктесса, мы столкнулись с магией Древних. К нам вернулся давным-давно забытый Путь. Кто бы ни двигался по нему, он движется вслед за нами. Видимо, у него на это есть причины.
Лорна устало растянулась на подстилке.
— Может, это Повелитель Теней вдруг проявил к нам внимание?
— Нет.
— В таком случае сомневаюсь, чтобы нас кто-то преследовал.
Лорна достала одеяло и приготовилась улечься спать.
— Послушай, адъюнктесса. Все гораздо серьезнее, чем ты думаешь. Если неизвестный охотник способен проникать через мою преграду, ничто не помешает ему открыть портал в любом месте. Даже здесь.
— Я не боюсь магии, — зевая, сказала Лорна. — Не мешай мне спать.
Тлан-имас умолк. Он замер и только глядел на спящую женщину. Ночь отсчитывала час за часом. Когда забрезжил рассвет, Оное Тулан слегка шевельнулся, потом снова затих.
Лорну разбудили первые лучи солнца. Она открыла глаза, стряхивая остатки сна, и вдруг застыла на месте. Подняв голову, она увидела тлан-имаса стоящим над нею. Острие кремневого меча покачивалось едва ли не у самого ее горла.
— Успех требует быть осторожным и внимательным, — сказал Оное Тулан. — И еще: нужно подмечать всякую мелочь. Вчера мы видели магию Древних. Она была направлена против воронов. А эти птицы, адъюнктесса, не летают по ночам. Возможно, ты думала, будто, соединив наши способности, мы стали неуязвимыми. Нет, адъюнктесса. Так думать нельзя.
Он убрал меч и отошел.
Лорна оторопело глотала воздух.
— Это моя оплошность, — наконец произнесла она. — Да, Тул, ты прав. Спасибо за урок бдительности, а то я что-то совсем ее утратила.
Она откинула одеяло и села.
— Тебе не кажется, что пустынная Ривийская равнина вдруг стала чересчур оживленной?
— Я называю это сближением, — ответил Тул. — Сила всегда притягивает к себе другую силу. Простая мысль, но тлан-имасы почему-то до нее не додумались.
Он качнул головой в сторону Лорны.
— И их дети — тоже. А вот джагаты хорошо понимали эту опасность. Потому-то они рассредоточились, избрали одиночество и постепенно их общество рассыпалось в прах. Форкрулии тоже понимали опасность сближения сил, но они выбрали другой путь. Как ни странно, адъюнктесса, мудрость джагатов и форкрулиев не дожила до нынешних дней, а вот невежество имасов осталось нетленным.
Лорна удивленно взглянула на своего спутника.
— Ты решил пошутить? — спросила она.
Тлан-имас поправлял костяной шлем.
— Это зависит от твоего настроения.
Лорна встала, свернула походную постель и направилась к лошадям.
— Ты с каждым днем становишься все более странным, Тул, — тихо сказала она, обращаясь больше к себе, чем к древнему воину.
Следом она вспомнила необычную, если не сказать жуткую, картину своего пробуждения. Сколько же он стоял над нею с мечом? Неужели всю ночь?
