— Допустим.
— Гавань тоже закрыта.
— А теперь сам не ври. Как можно закрыть Аренскую гавань?
— Ладно, она не закрыта.
Калам глотнул эля, поставил кружку и снова откинулся на спинку стула.
— Сейчас скверно, а через несколько дней будет и того хуже, — объявил незнакомец.
Калам помешкал, потом попросил:
— Расскажи мне о последних новостях.
— С какой это стати?
— Я угостил тебя элем.
— И я должен проникнуться благодарностью? Ты что, сам не пробовал это пойло?
— Знаешь, я не всегда бываю терпеливым. Терпение может мне и изменить.
— Чего ж ты раньше не сказал?
Незнакомец допил предыдущую кружку и принялся за новую.
— Уж лучше вливать эту бурду внутрь, чем ощущать, как она расползается по твоей физиономии. За твое здоровье, — добавил он и залпом выпил эль.
— Учти, я резал и не такие глотки, как твоя, ~ сказал Калам.
Глаза человека с синеватой кожей забегали по ассасину. Он шумно поставил кружку на стол.
— В Арене комендантский час. С нарушителями особо не церемонятся. Могут и вздернуть… У горожанок — сплошь откровения и вещие сны, один другого нелепее… Что еще? На приличное подаяние могут рассчитывать лишь покалеченные солдаты, у кого нет руки или ноги. Их теперь полно на каждой улице. Предсказатели берутся гадать — в раскладе непременно появляется вестник Клобука. Про Железного кулака ходят слухи, что он не отбрасывает тени. Еще говорят, что он даже во дворце всего боится и прячется в какой-то темной коморке. А какая тень, когда темно? Все становится скользким, как рыбья чешуя. За последние два дня меня уже четыре раза останавливали на улице. Представляешь: я тычу им в нос имперским пропуском, а они не верят. Вдобавок зацапали всю мою команду. Хорошо, я быстро спохватился и ребят не успели растащить по тюрьмам. Завтра их должны выпустить. Я их заставлю палубу языком вылизывать. И будут, можешь мне верить, поскольку сами виноваты, что в такую историю вляпались…
— Это все? — спросил Калам, упорно пытаясь вычленить из потока слов те, что не были витиеватой болтовней.
— Одного того, что я тебе рассказал, достаточно для неутихающей головной боли. Я ж не из собственного удовольствия сюда приплыл. Но люди думают обратное. Они считают, что мне мало забот, и потому торопятся нагрузить своими. «Ах, капитан, — говорят они. — Мне очень нужно отплыть в Анту. Я заплачу, сколько скажете». И я им отвечаю: «Должно быть, вам покровительствуют боги, потому что через пару дней я отплываю в Анту с двумя десятками своих матросов, казначеем Пормкваля и половиной аренских сокровищ. Но на корабле найдется место и для вас. Так что добро пожаловать на борт». Калам молча переваривал услышанное, затем сказал:
— Боги и впрямь покровительствуют. Иногда.
Капитан закивал головой.
— И улыбаются нежно, словно невинные младенцы.
— Кого мне благодарить за это, помимо богов?
— Тот человек назвался твоим другом, хотя вы с ним и не встречались. Ничего, через пару дней встретитесь на борту моей «Затычки».
— Как его имя?
— Салк Элан.
— А откуда он знал, что я появлюсь в этой таверне? Час назад я даже не подозревал о существовании «Шторма».
— Предположение, но не без основания. Ему стало известно, что ты должен подойти сюда со стороны кладбищенских ворот. Жаль, тебя здесь не было вчера. Я наслаждался тишиной, пока эта норовистая баба не обнаружила в бочке захлебнувшуюся крысу.
Калам шумно захлопнул рассохшуюся дверь. «Чьих это рук дело? Неужели Быстрый Бен? Маловероятно. Нет, просто невозможно».
— Что-то случилось?
Минала сидела за столом, поедая ломтик дыни. Из сада слышались недовольные голоса детей, сетовавших на слишком горячую воду.
Ассасин закрыл глаза, глотнул воздух. «Надо уходить сейчас, пока она здесь одна».
— Я обещал привезти вас в Арен. Я выполнил обещание. Теперь наши пути расходятся. Скажи Кенебу, пусть выйдет на улицу и идет, пока не наткнется на караульных. Там пусть скажет все, что посчитает нужным. Моего имени ни в коем случае не упоминать.
— А как он объяснит наше появление в городе?
— Скажешь, приплыли с рыбаками. Думаю, сейчас до Арена добирается немало беженцев. Вряд ли власти будут особо допытываться.
— Ты что же, просто так возьмешь и уйдешь? Не хочешь даже проститься с Кенебом, Сельвой и мальчишками? Отнимаешь у них возможность поблагодарить тебя за спасение наших жизней?
— Я это делал не ради благодарности. Если сумеешь, уезжай отсюда и увози своих. Вам лучше всего вернуться на Квон Тали.
— И не подумаю!
— Я предлагаю самый безопасный выход. — Он умолк. — Жаль, другого предложить не могу.
Дынная корка попала ему прямо в щеку. Калам отер лицо, затем подхватил и перекинул через плечо свои пожитки.
— Моего коня возьми себе.
Вернувшись в первый зал, Калам остановился перед капитаном.
— Я готов. Можем идти.
Капитан с легкой досадой поглядел на него, вздохнул и поднялся.
— Как скажешь. Но учти: до места, где стоит «Затычка», путь неблизкий. Не удивлюсь, если мне раз десять придется вытаскивать пропуск и совать под нос караульным. А что ты хочешь, когда в городе расквартирована армия?
— Значит, не рассчитываешь на свои лохмотья, капитан? Представляю, как тебе хочется поскорее скинуть это рванье и переодеться.
— Какое рванье? Да это же моя «рубаха удачи»!
Лостара Йиль стояла возле стены. Комната была невелика. Возле окна расхаживал Жемчуг.
— Подробности? — переспросил он. — Я уже и так достаточно тебе рассказал. Может, ты невнимательно слушала и что-то упустила?
— Я должна сообщить обо всем командиру «красных мечей», — сказала Лостара. — Потом вернусь сюда.
— А Орто Сетрал тебя отпустит?
— Я не намерена бросать погоню… если только ты мне не запретишь.
— Боги милосердные! Да я просто наслаждаюсь твоим обществом.
— Шутишь?
— Немного. Думаю, и тебе это не чуждо. До сих пор мы недурно с тобой попутешествовали. Так зачем же обрывать путешествие?
Лостара оглядела свое привычное одеяние капитана «красных мечей». Прежняя одежда, в которой она была вынуждена ехать по пустыне, превратилась в сплошное рванье. Едва только Жемчуг исцелил ее раны, Лостара сразу же выбросила эти тряпки.
Жемчуг ни разу не упомянул демона, вмешавшегося в ночную схватку на равнине, однако чувствовалось: тот случай до сих пор волновал «когтя».
«Меня это тоже волнует, но всему свое время. Главное, мы добрались до Арена, идем по следу ассасина. Остальное — пустяки».
