— Никогда не видел столько бабочек. Живая завеса, — сказал он, повторяя слова Дюкра.
— Они, как и птицы, тоже перелетают с места на место.
— Говорят, река совсем обмелела.
— Что ж, хоть одна приятная новость.
— Но место переправы не слишком-то широкое. В остальных очень крутые берега.
— Капрал ты так и продолжаешь ездить, дергаясь то в одну, то в другую сторону?
— Не беспокойтесь, господин историк. Я чередую тяжесть тела.
— Помнишь, ты рассказывал мне о своих видениях? Там что-нибудь было насчет реки?
Лицо капрала окаменело.
— Река — это граница, господин историк. За нею остается прошлое.
— А что скажешь про эти каменные кольца?
Лист обвел глазами холм.
— Клобук меня накрой! — пробормотал он, стараясь не смотреть на историка.
Дюкр кое-как изобразил улыбку и натянул поводья.
— По-моему, клан Глупого пса готовится выехать, — сказал он. — Опаздывающих они не любят.
На подъезде к ожидавшим его виканским всадникам Дюкр услышал пронзительное собачье тявканье. Между сторожевыми псами носилась кудлатая собачонка, из-за которой историк тогда обрушил на себя гнев Пуллика Алара.
«Значит, они тебя не съели».
Похоже, собачонка ничуть не тосковала по прежнему житью, а утрату прежнего лоска считала малой платой за обретенную свободу.
— А я-то думал, от этой «слюнявки» давно только косточки остались, — сказал Дюкр.
— Лучше бы остались, — поморщился Лист. — У меня уже в голове звенит от ее лая. Взгляните, с каким напыщенным видом она держится. Наверное, от прежнего хозяина научилась. Ведет себя так, словно она — вожак стаи.
— А вдруг? Знаешь, капрал, она умеет преподнести себя, да еще с уверенным видом. И смотри, ни у кого из этих псов даже лапа не поднимется, чтобы утихомирить ее. Они привыкли подчиняться.
Завидев Дюкра и капрала, Кольтен развернул свою лошадь.
— Историк, ты хоть раз видел командира саперов? Я начинаю думать, что его попросту не существует, а саперы командуют собой сами.
— Я его не видел, однако уверен, что он до сих пор жив.
— А мне сдается, что у саперов вообще не было командира и они еще с Хиссара дурачат мне голову.
— Сомневаюсь, господин Кольтен. Чтобы месяцами изощренно обманывать вас… И ради чего?
— Думаешь, они не способны на обман?
— На такой — нет.
Кольтен ждал, но Дюкру было больше нечего сказать, и командующий переменил тему.
— Ты едешь вместе с кланом Глупого пса?
— Да. И настоятельно прошу, чтобы капрал Лист ехал с основной частью войск.
— Господин Дюкр… — взмолился капрал.
— Никаких возражений, парень! — отрезал ему Дюкр. — Он еще не выздоровел после ранения, господин Кольтен.
Кольтен кивнул.
Неожиданно между виканским полководцем и историком вклинился на своей лошади Балт. Брошенное им копье полетело в траву. Собачонка испуганно завизжала и бросилась прочь, подпрыгивая, будто ком глины.
— Клобук ее накрой! — зарычал Балт. — Опять промазал!
— Тогда понятно, почему у нее глотка не закрывается, — усмехнулся Кольтен. — Ты же каждый день грозишься ее убить.
— Неужели вам не справиться с плюгавой собачонкой? — удивился Дюкр.
— Попридержи язык, старик! — огрызнулся свирепый виканец.
— Пора ехать, — сказал им Кольтен.
Дюкр повернулся к нему и увидел подъехавшую Нетру. Юная колдунья была бледной. Чувствовалось, она глубоко погружена в себя. Темные глаза все еще наполняла боль, однако в седле Нетра держалась прямо. Дюкр ужаснулся, увидев почерневшие кисти худеньких рук. Даже кожа под ногтями почернела, будто ее опустили в смолу.
Зрелище было тягостным, и историк отвел взгляд.
У кромки леса их встретил вихрь кружащихся бабочек. Лошади испуганно заржали и встали на дыбы. Передняя цепь всадников остановилась, и кое-где в нее врезались ехавшие сзади. Зрелище, которое совсем недавно завораживало своей красотой, стало сущим проклятием, покалечившим лошадей и людей. Лошади отказывались двигаться дальше. Они били копытами, трясли гривами, кусали насекомых, облепивших им глаза. И тогда вперед бросились два десятка виканских псов. Они бежали, оставляя за собой бледно-желтый след. Испуганные насекомые разлетелись по обе стороны дороги, освободив проезд.
Дюкр отплевывался. Крылышки бабочек, попавших ему в рот, на вкус напоминали мел. Промелькнувшая мимо собака заставила его забыть про живую стену и недоверчиво замотать головой. Историку показалось, будто пес по кличке Косой бежал, неся в зубах… кудлатую собачонку.
Порядок был восстановлен. Всадники пустили лошадей легким галопом. Ритм движения освобождал голову от мыслей. Дюкр не впервые ездил вместе с виканцами. Сейчас чего-то недоставало. Ах да! Всадники ехали молча: ни задиристых шуток, ни походных песен. Только цокот копыт и шелест тысяч крылышек. Бабочки вились у них над головами, сопровождая отряды к реке.
Поездка утратила черты реальности; она утратила протяженность во времени. Дюкру казалось, что отряд плывет по реке тишины, являясь единственным источником звуков в мире безмолвия. Заросли орляка и почерневшие стволы мертвых деревьев сменились молодыми кедрами, весьма редкими, чтобы назвать их лесом. О старых высоких кедрах напоминали лишь пни. А бабочки продолжали свой безумный танец, теперь уже на фоне темно-зеленых кедровых ветвей. Вскоре от этого зрелища у Дюкра заболела голова.
Виканцы подстроились под бег своих собак. Псы были неутомимы и выносливы. Лошади и всадники уступали им в том и в другом. Полностью останавливаться не решались, но каждый час переводили лошадей на медленный шаг, давая измученным животным хотя бы такой отдых. Запасы воды в бурдюках, запечатанных воском, заканчивались. Воду пили по глотку. Собак эти паузы раздражали, и они нетерпеливо бегали вокруг всадников.
Главная задача оставалась прежней: добраться до берега Ватара первыми. Кавалерия Корболо Дэма, скорее всего, поедет через молодой лес. Вот там-то назойливые бабочки могут оказаться неожиданными союзницами виканцев. Продраться сквозь бледно-желтую стену будет не так-то просто.
Где-то на пятой лиге к привычным звукам добавилось какое-то непонятное шуршание. Оно доносилось с запада. Поначалу Дюкр не обратил на него внимания, однако потом его поразила неправильность ритма. Звук усиливался, потом вдруг обрывался. Пришпорив лошадь, историк подъехал к Нетре.
Юная колдунья понимающе кивнула.
— С ними едет маг. Он расчищает дорогу, — сказала она.
— Значит, магические Пути снова стали доступны?
