Верховный жрец Тени втянул голову в плечи, словно его ударили.
— Кто говорил сейчас твоими устами? — спросил у Апсалары Икарий. — Кто его предупредил?
— Иногда воспоминания того, кто завладел твоим сознанием, бывают полезны. Но это никак не оправдывает вмешательство в чужое сознание, Икарий.
Икарий поежился. Крокус бросился к ней.
— Апсалара!
— Успокойся. Это я, а не Котиллион. Знаешь, я устала от постоянных подозрений, будто он по-прежнему прячется в глубинах моего сознания и управляет мной. Пойми же: когда это произошло, я была несмышленой девчонкой из рыбачьей деревни. Но с тех пор я выросла.
Реллок громко вздохнул.
— Доченька, с тех пор мы с тобой оба изменились. Слишком тяжелый путь мы прошли, и на это не закроешь глаза.
Он морщил лоб, подбирая слова.
— Ты приказала Искаралу замолчать. Икарий расценил это как тревогу Танцора… Коти л л иона, который опасается раскрытия своих тайн. Так что подозрения Икария вполне понятны.
— Только я уже не рабыня, какой была тогда. Я сама решаю, как мне поступить с имеющимися знаниями. И я здесь не потому, что меня сюда послал Котиллион.
— Достойный ответ, Апсалара, — сказал Икарий. — Маппо, друг мой, что еще тебе известно о безымянных?
— Наше племя принимало их у себя как дорогих гостей, но они редко бывали у нас. Мне думается, они считали себя служителями Азата. Если легенды треллей не врут, орден безымянных появился очень давно, еще во времена первой империи.
— Их извели под корень! — крикнул Искарал.
— Скорее всего, лишь в пределах Малазанской империи, — ответил ему Маппо.
— Друг мой, ты опять утаиваешь что-то важное, — упрекнул трелля Икарий. — Я хочу знать.
— Хорошо, Икарий. Я тебе скажу. Безымянные с самого начала подыскивали для тебя спутников и делали это постоянно.
— Зачем?
— Не знаю. Но раз ты спросил… Может, они принесли какие-то клятвы. А может, хотели защитить Азат.
— Клобук меня накрой по самые щиколотки! — выдохнул Реллок. — Наверное, ты очень провинился перед ними.
Все удивленно посмотрели на отца Апсалары. Молчание затягивалось.
— Идемте дальше. В лабиринт, — наконец сказал Скрипач.
Они стремились вырваться. Они умоляюще тянулись из щелей в переплетениях корней, почти уверенные в тщетности своих молений и все равно на что-то надеющиеся. Они извивались, хлестали воздух и снова опадали… десятки страшных конечностей, принадлежащих тем, кого пленил Азат. Среди них были и человеческие руки, но немного.
Скрипач даже не пытался представить тела и головы тех, кому принадлежали эти конечности. Он знал: реальность, надежно спрятанная в темницах Азата, была несравненно страшнее любых его кошмарных фантазий.
Живая темница Тремолора держала в заточении демонов, древних Властителей, а также существ настолько чужеродных людям, что сапера прошибла дрожь при мысли, какой же жалкой песчинкой является он в сравнении с ними. Плененные люди были всего лишь листочком на громадном дереве, не поддающемся воображению. Все кровопролитные сражения минувших лет, весь нелегкий путь сюда показались Скрипачу жалкими потугами. Вся его отчаянная храбрость тонула в отзвуках давних эпох. Он боялся даже вообразить битвы, некогда сотрясавшие древний мир. Казалось, тот мир постоянно висел на волоске от противоборства гигантских необузданных сил.
Битвы продолжались и сейчас, в подземных пространствах Азата. Далеко не все умоляли о пощаде. Лабиринт сотрясался от попыток вырваться наружу. Корни скрипели, как снасти корабля под напором ветра. Крики, рев, стоны, вопли… голоса были единственным, что вырывалось на свободу.
Сжимая скользкое от пота ложе арбалета, Скрипач шел дальше. Он старался держаться на середине прохода, подальше от жутких рук и лап узников. Впереди проход упирался в стену и резко сворачивал вправо. Там сапер остановился, припал к корням под ногами, затем оглянулся на своих спутников и гончих.
Из пяти гончих остались лишь трое. Шан и Геара исчезли, разбежавшись в разные стороны. Где они сейчас и что с ними — Скрипач не брался даже гадать. Между тем Барэн, Слепая и Клык вовсе не тревожились из-за их отсутствия. Слепая бежала сбоку от Икария — ни дать ни взять верный четвероногий спутник полуджагата. Барэн трусил сзади, а Клык — пятнистый, мускулистый зверь — замер в нескольких шагах от Скрипача, не сводя с него своих влажных коричневых глаз.
Сапер содрогнулся и невольно взглянул на Икария.
«Слепая совсем близко от него… совсем рядом».
И он, и Маппо ясно понимали все последствия этого. Если Повелитель Теней сумеет договориться с Домом Азата, Икарий может достаться ему. Гончих Тремолор не тронет. Как бы ни было велико желание изъять древних четвероногих ассасинов из этого мира, Тремолор не сделает такой попытки. Икарий никак не восполнил бы собой их потерю.
Маппо стоял рядом с Икарием, сжимая в руках обожженную костяную булаву. Скрипачу стало жаль трелля. Маппо сейчас буквально разрывало изнутри. Он сейчас не только оборонялся от возможного нападения переместителей душ. Трелль боялся расстаться с Икарием, которого любил как брата.
Рядом с Реллоком стояли Крокус и Апсалара. Парень держал наготове свои кинжалы. Скрипач глянул на его пальцы — они спокойно сжимали рукоятки.
«Парень взрослеет. Начинает понимать, что туго натянутая пружина может лопнуть».
Сапер не решался двинуться дальше. Что-то интуитивно удерживало его здесь, у поворота.
«Дальше ни шагу. Ждать. Только… чего?»
Он в очередной раз обвел глазами своих спутников и вдруг заметил, как у Клыка поднимается шерсть.
Скрипачу показалось, что странствующий появился прямо из воздуха — огромный бурый медведь размером с карету. Лапы и руки узников вцеплялись в его мех, но он не обращал внимания. На одной лапе у него был вывернут сустав, и кость с запекшейся кровью торчала прямо из шкуры.
Скрипач распластался на корнях. Кора была горячей и липкой, словно и она потела. Он не успел даже крикнуть, чтобы предупредить остальных. Впрочем, они и сами увидели медведя.
Пространство над головой вдруг потемнело. Скрипач догадался: медведь перепрыгнул через него. Пахнуло запекшейся кровью. Сапер быстро перевернулся на бок и поглядел ему вслед.
Однако противниками медведя были не люди и не гончие Тени. Его внимание поглощал кроваво-красный энкарал, зависший в воздухе, — еще один странствующий. Энкарал негодующе кричал и шипел. Медведь замахнулся здоровой лапой, однако крылатая тварь сумела увернуться, оказавшись в досягаемости булавы Маппо.
Трелль ударил чудовище сплеча, держа булаву обеими руками. Скрипач только ахнул; он даже отдаленно не представлял себе всей силы этого удара. Клыкастая головка булавы проломила выпуклую грудь энкарала, раскрошив ему ребра. Летучая тварь величиной со здоровенного теленка рухнула на узловатые корни. Громко хрустнули хрящи крыльев. Шея толстой змеей метнулась вперед. Из глаз и ноздрей хлынула кровь.
