— Нужно бежать! — крикнул он своим оцепеневшим спутникам.
— Куда? — усталым, взрослым голосом спросил Крокус. И в самом деле — куда? Крысы заперли их в узком отрезке прохода, двигаясь с обеих сторон.
Четверо гончих бросились к дальнему концу, чтобы вступить в битву с крысами. Шан занял место Слепой, оказавшись совсем рядом с Икарием.
Случилось то, чего так опасался Маппо: Икарий утратил власть над собой. Он взревел от ярости и оттолкнул от себя трелля, Маппо не удержался на ногах и упал, звучно ударившись о корни.
— Всем лечь! — крикнул Скрипач.
Его рука, засунутая в мешок, крепко сжала последнюю «шипучку».
Гнев обуял Икария. Издав боевой клич, полуджагат выхватил свой меч. Корни ответили ему громким треском. Стальное небо стало ярко-красным. Во все стороны полетели брызги древесного сока. Азат почувствовал угрозу.
Шан попытался атаковать Икария, но был отброшен в сторону. Икарий просто отмахнулся от него. Все внимание обезумевшего полуджагата было направлено на крыс.
Не спуская глаз с Икария, Скрипач выхватил «шипучку» и швырнул в ползущую черную массу… Но это был не «морантский гостинец». Брошенная им морская раковина ударилась о корни и разлетелась вдребезги, будто стеклянная.
За спиной что-то громко хрустнуло. Скрипач не обернулся. Вскоре все звуки исчезли, поглощенные странным шепотом, доносящимся из осколков раковины.
«Подарок таноанского жреца!»
Шепот превратился в не менее странную песню.
Крысы, надвигавшиеся с обеих сторон, повернули назад, но отступать было некуда. Звук поглощал их. Он пожирал их мясо, оставляя лишь шкуру и кости. С каждой уничтоженной крысой звук становился все громче.
Тысячи крысиных глоток издали отчаянный писк — это Гриллен кричал от боли и ужаса. Но песня разбитой раковины поглотила и этот крик.
Скрипач плотно зажал уши. Песня продолжала звучать внутри. Голос, выводивший ее, принадлежал существу иной природы — бессмертной и более совершенной, нежели человеческая. Сапера скрючило. Его широко раскрытые глаза едва замечали происходящее вокруг.
Все спутники Скрипача тоже лежали на корнях. Гончие Тени дрожали, будто испуганные щенята. Маппо навис над бездыханным Икарием. Пальцы трелля сжимали костяную булаву. По его лбу текла кровь, огибая вырванные клочки рыжих волос. Наконец Маппо откинул булаву и зажал себе уши.
«Боги милосердные! Этот голос убьет не только крыс, но и всех нас. Остановись! Умолкни!»
Наверное, он сходил с ума. Скрипач ощущал это по своим глазам. Теперь они показывали ему лавину вспененной серой воды. Она текла по проходу, и стены не могли преградить ей путь. Скрипач видел то, что было внутри водной лавины, словно она превратилась в жидкое стекло. Чудовищные нагромождения обломков кораблей… камни, оплетенные водорослями… ржавые куски металла… кости, черепа, окованные бронзой сундуки, ломаные мачты и остатки такелажа… жуткая память о бесчисленных и давно исчезнувших государствах… лавина былых трагедий.
Волна накрыла всех, придавив своей чудовищной тяжестью… и вдруг схлынула, не оставив ни капли влаги. Зловещая песня смолкла. Тяжело дышали люди. Скулили гончие.
Скрипач приподнялся на локтях. Недавний потоп не ставил внешних следов, но душу сапера наполняла глубокая печаль, причины которой он не знал.
«Защитная магия. Странная шутка таноанского жреца. А я-то собирался продать эту штуку в Гданисбане. Потом и вовсе забыл о ней. Вот тебе и "шипучка"!»
Дивер со своими крысами сгинул, однако в воздухе все равно ощущалась какая-то тяжесть. Скрипач поднял голову. Маппо с булавой наготове стоял над Икарием. Тот по-прежнему был без сознания. Рядом расселись взъерошенные гончие.
Скрипач дотянулся до арбалета.
— Эй, Искарал! — крикнул он. — Успокой наконец своих псов!
— Сделка должна быть выполнена! Азат поглотит его! — прошипел верховный жрец Тени, все еще очухиваясь после таноанской магии. — Отойдите от него!
— Нет! — взревел трелль.
Скрипач остановился в нерешительности.
«Маппо, ты же помнишь. Икарий сам тебя просил. Это его добровольный выбор».
Тем не менее, сапер засунул в пустой мешок руку и сделал вид, что нащупывает очередной «морантский гостинец».
— Я тебе сказал: убери гончих. У меня осталась последняя «шипучка», но на них хватит. Даже если они сделаны из чистого мрамора, после взрыва от них не останется ничего. Ты слышишь меня, Искарал Паст?
— Проклятые саперы! И кто только придумал таких безумцев?
— Келланвед, кто же еще. Теперь он — Властитель, твой бог. Можешь считать, что саперы появились по божественной воле.
— Сделка, — опять забубнил Паст.
— Подождет твоя сделка… Маппо ты его сильно шмякнул? Сколько еще он будет в таком состоянии?
— Сколько мне понадобится, друг.
— Прекрасно. Паст, вели своим щенятам убираться восвояси. Мы что-то здесь засиделись.
Верховный жрец перестал мельтешить перед глазами. Посмотрев на Апсалару, он заискивающе улыбнулся, будто ища поддержки.
— Ты слышал, что сказал Скрипач? — довольно сердито спросила она.
Улыбка мигом погасла.
— Нынешняя молодежь не умеет повиноваться. Прискорбно, ибо так быть не должно. Ты согласен, Реллок?
Отец Апсалары поморщился.
— Ты слышал ее ответ.
— Ты ей слишком много потакаешь. Избаловал девчонку! Увы, ты не оправдал моих надежд. И что теперь остается?
— Остается идти дальше, — сказал ему Скрипач.
— Тут совсем близко. — Крокус махнул рукой. — Видите? Там Тремолор.
Маппо перевесил булаву через плечо и осторожно поднял Икария на руки. В его широких сильных руках полуджагат казался тряпичной куклой. В движениях Маппо было столько нежной заботы, что Скрипач не выдержал и отвернулся.
ГЛАВА 19
День Чистой крови был даром Семи божеств из их гробниц песчаных.
Судьба была рекою, а слава — еще одним даром Семи; текла она желто-красным потоком по бесконечному дню.
Собачья упряжка. Тесоран
Мешарн толеданн — День Чистой крови — более точного названия случившемуся на переправе через Ватар не было. После бойни еще почти неделю река непрерывно несла в Джальхадинское море трупы и куски трупов. Вода утратила свой обычный цвет, став багрово-красной и даже черной. Несколько дней подряд местные рыбаки не выходили в море, где плавали распухшие человеческие тела и пировали акулы.
Страх никому не отдает предпочтения. Он не выбирает. Он просто охватывает своими скользкими липкими когтями племена кочевников и города, заражая их собою… Весть о побоище на Ватарской переправе испугала многих в Семиградии. Континент облетела и другая, не менее устрашающая весть: к Арену движется малазанская флотилия, возглавляемая женщиной с железной волей. Ужас ватарских событий не поколеблет эту женщину. Случившееся станет для нее точильным камнем, дабы еще сильнее заострить меч возмездия.
