— Думаешь, она следит за нашим приближением?
— Если и следит, то лишь магическим зрением. Тебя, наверное, интересует, знает ли Ласэна про тебя?
Он помолчал, отдавая Минале арбалет.
— Будем надеяться, что не знает. Держись сзади. В случае чего прикроешь.
Она кивнула, взведя пружину арбалета.
— А как вообще ты попала в Малаз? — спросил Калам и удивился, почему задает этот вопрос только сейчас.
— На другой день после отплытия «Затычки» из Арена уходил большой корабль. Вез чистопородных лошадей Пормкваля. Твой жеребец ни у кого не вызвал подозрений. Мы тоже попали в жуткую бурю. Но самое жуткое случилось, когда мы входили в гавань Малаза и мне пришлось верхом прыгать за борт и плыть к берегу. Вторично я ни за что не согласилась бы на такое!
Ассасин непонимающе глядел на нее.
— Но зачем… скажи, зачем тебя понесло в Малаз?
— Неужели ты настолько туп, Калам? Или я зря оказалась в том переулке?
В душе Калама существовали уголки, защищенные, как ему думалось, непреодолимыми стенами. И сейчас эти стены вдруг обрушились. Быстрота, с какой они превратились в груду обломков, ошеломила его.
— Ладно. Только знай: я не настолько проницателен, как тебе могло показаться. И не настолько обходителен.
— Дурачь кого-нибудь другого, — усмехнулась она.
Калам оценил свои возможности. Из оружия у него остался один кинжал. К тому же он потерял много крови.
«И ты еще собрался убивать императрицу? Но это придется сделать. Второй такой возможности у тебя не будет».
Не сказав Минале ни слова, Калам пошел к дверям, ведя за собой коня. Цокот копыт эхом отдавался от стен коридора. Приблизившись, ассасин дотронулся рукой до облупившегося дерева дверей. Поверхность была влажной, будто двери запотели.
«Магия. И серьезная магия. А ты думал, Ласэна встретит тебя безоружной?»
Калам обернулся. Встретившись глазами с Миналой, он медленно покачал головой. Она подняла арбалет. Калам взялся за ручку. Та повернулась без единого скрипа. Он толкнул дверь и вошел.
Его встретила темнота. Было отчаянно холодно.
— Смелее, Калам Мехар, — послышался женский голос.
Много раз Калам представлял себе эту сцену. В действительности все оказалось не так, как бы ему хотелось. Взяв под уздцы коня, он пошел на голос.
— Подойди ближе. В отличие от Симпатяги и его «когтей» я всегда тебя ценила, Калам.
Тьма не рассеивалась, а голос, казалось, раздавался отовсюду. Через пару шагов за темной завесой исчезла и слегка приоткрытая дверь.
— «Сжигатель мостов», ты явился убить меня, — ровным, сухим голосом продолжала императрица Ласэна. — Ты проделал долгий и опасный путь. Почему ты хочешь моей гибели?
Вопрос ошеломил его.
— Ты молчишь, Калам? — с насмешливым изумлением продолжала Ласэна. — Не верю, что ты мучительно ищешь ответ.
— Я тебе отвечу, — хмуро произнес ассасин. — Я пришел отомстить за намеренное истребление «сжигателей мостов». За объявление Дуджека Однорукого изменником. За попытки расправиться с Бурдюком, мной и другими воинами Девятого взвода. За уничтожение старой гвардии, не забывшей императора. За возможную причастность к гибели Дассема Ультора. Наконец, за убийство Танцора и Келланведа. За все твое неумелое управление империей, незнание реального положения дел и бесконечное предательство…
Он вдруг умолк. Ласэна тоже долго молчала.
— Ты собираешься быть моим судьей и палачом?
— Да.
— А мне позволено сказать слово в свою защиту?
Калам стиснул зубы. Голос Ласэны слышался отовсюду… отовсюду, кроме одного места — угла слева от него, до которого было не более четырех шагов.
— Ну что ж, попытайся.
«Хорош палач. Я еле стою на ногах, а она в любой момент может позвать стражу. Как говорит Быстрый Бен: "Остался ни с чем — рискни всем"».
Голос Ласэны зазвучал тверже.
— Верховный маг Тайскренн направил свои усилия по ложному пути. Уничтожение «сжигателей мостов» вообще не входило в мои замыслы. Но в твоем взводе была девчонка, находившаяся под властью одного из богов. Он хотел ее руками расправиться со мной. Я послала адъюнктессу Лорну, чтобы она нашла и убила эту девчонку.
— Ты говоришь известные мне вещи, императрица. Я напрасно теряю время.
— Я так не считаю. Время — единственное, чем можно по-настоящему наслаждаться в смертном мире. А теперь я отвечу на твои обвинения… Объявление Дуджека изменником, по сути, было уловкой. Мы уже давно знали об угрозе, исходящей из Паннионской области Генабакиса. Однако Дуджек придерживался мнения, что с паннионским пророком ему в одиночку не справиться. И тогда, Калам, мы решили превратить наших заклятых врагов в союзников. Чтобы одолеть этого безумца, нам требовалось многое: богатства Даруджистана, помощь Каладана Бруда, поддержка ривийцев и баргастов. Нам был нужен Аномандер Рейк и его тистеандии, а также сила и умение Малиновой гвардии. Все они могут ненавидеть Малазанскую империю, но ни у кого из них не отнимешь реального взгляда на вещи. Они понимают, насколько опасен паннионский пророк и сколачиваемая им империя. Мне было нужно, чтобы они поверили Дуджеку. Я согласилась с его предложением. Я знаю Дуджека: он и его солдаты не могут не воевать. Объявленные изменниками империи, они все равно останутся армией и не превратятся в толпу головорезов. Но в таком качестве Дуджеку было легче снискать доверие его недавних врагов.
— И кто знает об этой уловке?
— До нашего с тобой разговора знали только Дуджек и Тайскренн.
— А какова роль верховного мага? — спросил Калам. Ему показалось, что Ласэна улыбается.
— Он остается за кулисами событий, вне поля зрения. Но если Дуджеку понадобится, Тайскренн станет его… как это у вас говорится… «нужной картой в рукаве».
Калам замолчал. Единственными звуками вокруг было его дыхание и стук капель крови, падавших на плиты пола. Потом он сказал:
— Но остаются более давние преступления, в которых ты повинна.
— Убийство Келланведа и Танцора? Да, я прекратила их правление. Захватила трон. Совершила ужасное предательство. Но любая империя держится на незыблемом законе: жизнь империи важнее жизни каждого из ее подданных.
— Включая и тебя.
— Да. Включая и меня. Империя учитывает свои нужды, выдвигает требования, продиктованные долгом. Груз долга. Ты ведь воин и должен понимать такие вещи. Я очень хорошо знала и Келланведа, и Танцора. Знала лучше, чем кто-либо, в том числе и ты. Я откликнулась на неизбежную необходимость, с громадной неохотой пошла на этот шаг. Внутри меня все сжималось от боли. С того времени я допустила и допускаю серьезные промахи в суждениях. И этот груз я тоже должна нести на своих плечах, Калам.
