Икарий недоверчиво качал головой.
— Очень странно. Повелительница снов связана с Верховным Домом Жизни. Чем строить догадки, можем, спустимся вниз?
Маппо полез первым. И он, и его спутник хорошо видели в темноте, а потому не нуждались в фонарях или факелах.
Когда-то верхние ступени были облицованы мрамором, но время и монашеские ноги почти стерли облицовку. Зато нижние от времени почти не пострадали.
Лестница уходила все глубже и глубже. Семидесятая ступенька оказалась последней. Маппо с Икарием оказались в восьмиугольном помещении. Каждую стену украшал бордюр; цвет стен состоял из многочисленных оттенков серого. Но интереснее всего был пол. Когда-то его выложили плитками, однако позднее в полу выдолбили ряды прямоугольных ниш, в каждую из которых поместили тело умершей монахини. Все гранитные глыбы были сосредоточены возле одной стены. Если их не вынесли отсюда, значит… значит, в этой стене существовал проем, и кому-то очень понадобилось заложить его камнями.
Воздух в подземелье был сухим, без каких-либо запахов.
— Смотри, а ведь картины на стенах никак не связаны с Повелительницей снов, — заметил Маппо.
Икарий пригляделся. Их с Маппо окружали густые ели с черными замшелыми стволами. На мгновение ему показалось, будто они оба стоят на опушке древнего леса. Между деревьями виднелись силуэты каких-то зверей, чьи глаза странно блестели, словно отражая лунный свет.
Икарий присел на корточки, водя ладонью по сохранившимся плиткам.
— Видишь остатки общего узора? Ведь его выкладывали не просто так. Жаль, что монахини почти все уничтожили, когда долбили ниши.
Маппо повернул голову к нагромождению камней.
— Может, узорчатый пол мешал им. Или пугал. Если разгадка и существует, искать ее надо по другую сторону этого завала.
— К тебе вернулись силы, дружище?
— Кажется, да.
Трелль подошел к стене и потянул на себя самый верхний камень.
— Не думал, что он такой тяжелый, — шумно выдохнул Маппо. — Помоги!
Икарий подхватил камень.
— Это тебе не известняк, — усмехнулся полуджагат. — Не торопись, сейчас мы расчистим себе дорогу.
Где-то через полчаса они сумели разобрать завал настолько, чтобы перебраться на другую сторону. Привлеченные шумом и голосами, по винтовой лестнице спустилась целая стая бхокаралов. Раскачиваясь на перилах, они молча наблюдали за работой. Но стоило Маппо и Икарию протиснуться через проход, как крылатые обезьяны поспешили наверх.
Впереди открывался широкий коридор. Колоннами, поддерживающими свод, служили кедровые стволы толщиной в человеческую руку. Кора с них давно осыпалась, хотя в некоторых местах сохранились ее темные островки.
Маппо дотронулся до старинного дерева.
— Представляю, каких сил стоило дотащить их сюда.
Икарий принюхался.
— Их перемещали по магическому Пути. Я и сейчас ощущаю его следы. А ведь столько веков прошло.
— Веков? И ты даже можешь сказать, какой это был Путь?
— Могу. Куральд Гален, Путь Тьмы. Путь Древних.
— Так это же Путь тистеандиев! Я не слышал, чтобы тистеандии когда-нибудь появлялись в Семиградии. Их не было ни в моих родных краях, ни по другую сторону Джаг-одхана. Странно. Ты не ошибся?
— Я ничего не утверждаю, Маппо. Просто я почуял Куральд Гален. Вернее, поймал ощущение Тьмы. Могу сказать наверняка, что это не Омтоз Феллак, не Теллан и не Старвальд Демелен. Других Путей Древних я не знаю.
— Я тоже.
Они молча двинулись по коридору.
По подсчетам Маппо, длина коридора составляла триста тридцать шагов. Он выводил в другое восьмиугольное помещение, пол которого был приподнят на высоту одного локтя. Его покрывали восьмиугольные плитки, испещренные затейливыми узорами. Полу серьезно досталось и здесь. Кто-то в слепой ярости колотил по узорам, стремясь изуродовать как можно больше плиток.
Трелль остановился у порога. Он чувствовал, как шевелятся волосы у него на затылке. Икарий встал рядом.
— Не думаю, что нам нужно заходить внутрь, — сказал он. Маппо кивнул. Тяжелый, застоявшийся воздух был густо пропитан древней магией. Изуродованные плитки до сих пор струили невидимые волны магической силы. Икарий недоуменно качал головой.
— Если это и Куральд Гален, то какой-то незнакомый. Похоже… он загрязнен.
— Ты хочешь сказать, осквернен?
— Возможно. Но зловоние исходит не от самих плиток. От борозд и царапин на них. Тебе знаком этот запах, Маппо?
Трелль вгляделся в ближайший искореженный восьмиугольник. У него раздулись ноздри.
— Странствующие. Диверы. Такой запах всегда сопровождает переместителей душ.
Он вдруг громко рассмеялся, и эхо несколько раз повторило его смех.
— Путь Рук! Икарий, врата, которые они ищут, — здесь.
— Здесь нечто большее, чем врата, — возразил Икарий. — Взгляни на неповрежденные узоры. Что они тебе напоминают?
Маппо знал ответ. Он глядел на узоры, и его уверенность только возрастала. Но других ответов он не находил. Только новые вопросы.
— Они похожи… и не похожи. Они словно дразнят меня свой похожестью. А вот что напоминают, так и не могу понять.
— Здесь тебе не найти ответов, — сказал ему Икарий. — Нужно добраться туда, куда мы собирались с самого начала. Мы приближаемся к пониманию. Вот в этом я уверен.
— Ты думаешь, Искарал Паст готовится к приему новых гостей? Неужели он ждет странствующих и диверов и готов сразу же показать им, где врата? Неужели и он, и Дом Тени — это самое сердце слияния?
— Не знаю, Маппо. Давай спросим у него.
Они повернулись и пошли обратно.
«Мы приближаемся к пониманию»… От этих четырех слов Маппо сделалось страшно. Он чувствовал себя зайцем, которого охотник держит на прицеле лука. Куда ни беги — все равно не спасешься, и потому обреченный зверек беспомощно застывает на месте. Трелль ощущал силы, угрожавшие поколебать его разум… Безымянные силы с их видениями и туманными намеками, скрытыми целями и такими же скрытыми желаниями. Эти силы были порождениями седой древности. О них рассказывали легенды треллей, если, конечно, легендам можно доверять… И рядом со всем этим — Икарий.
«Друг мой, я ничего не могу тебе рассказать. Мое проклятие в том, что вместо ответов на твои вопросы я вынужден отмалчиваться. Дружеская рука, которую я тебе протягиваю, лишь заводит тебя в дебри обмана. Я делаю это во имя любви к тебе, делаю на свой страх и риск. И знал бы ты, какою ценой…»
Стая бхокаралов встретила их у лестницы и с почтением проводила на первый этаж.
Когда Маппо и Икарий поднялись наверх, они обнаружили, что верховный жрец решил устроить здесь спальню. Бормоча себе под нос, Искарал Паст запихивал в мусорный чан сгнившие фрукты, дохлых летучих мышей и растерзанных ящериц. Услышав шаги, он обернулся.
